— Может, скажешь, что случилось? — не выдержал маг’ярец Жунь, щуря зеленоватые глаза. — Аль зверя какого встретила? Или деда лесного?
Радомир сидел у повозки и жевал яблоко, молча наблюдая, как альвийка снимает ремень с мечом и перевязь с луком.
Девушка посмотрела на дядек:
— Дриады этого леса хотят меня видеть.
— Кто? — не понял Божай.
— Дриады, — повторила видунья и, дождавшись согласного кивка Камена, направилась к роще.
— Мы, люди, называем их древесницы, — пояснил волхв и тоже поднялся, вглядываясь в березняк.
Божай удивлённо хмыкнул. Нимфириель уже отошла на несколько саженей, когда услышала:
— Эй, альвийка, распусти волосы.
Она оглянулась на колдуна. Тот указал на красный платок и велел:
— Косы расплети, говорю. Древесницы их не любят.
Нимфириель нахмурила брови: ничего похожего о дриадах она не слышала. Хотя альвийка ни разу не сталкивалась с тарскими древесницами. Может, здесь у них свои порядки? Но совета послушалась: платок сунула в карман и на ходу стала раскручивать узел из волос.
Волин, не сводя глаз с удаляющейся девушки, склонился к Камену:
— И что дриадам понадобилась от нас?
Маг’ярец флегматично пожал плечами:
— Вернётся Ним — узнаем.
Радомир вернулся на своё место, несильно тревожась. Лесные девы и альвы хорошо ладили. Вряд ли они хотели навредить видунье. А если и навредят, то он не расстроится. Тем более чего бояться девке? Пошёл бы в рощу мужик, тогда древесницы могли бы попытаться его очаровать, а так… В прятки поиграют разве что.
Волхв оказался прав. Нимфириель вернулась спустя час, живая и невредимая. За это время охранники пообедали и разбрелись, занимаясь кто чем. Божай и ещё пара тарсов дремали рядом с повозками. Маг’ярцы играли в малечину-калечину. Волина вообще не было видно. Только дядька Камен сидел на прежнем месте, прислонившись к одинокому валуну. Альвийка присела рядом. Ветер играл с длинными, пушистыми после косы волосами.
Спустя минуту появился Радомир и без приглашения сел напротив:
— Рассказывай!
Видунья поджала губы, всем своим видом показывая, что не желает с ним говорить. Но тарсу было плевать на её обиды. Он уже и забыл тот случай в деревне. Да, сорвался! Так сама виновата: нечего лезть с душещипательными разговорами к врагу, даже если у вас перемирие.
Нимфириель смотрела на Камена и обращалась только к нему, демонстративно игнорируя Володаровича:
— Дриады приглядывают за нами уже третий день, им… — она запнулась, убирая попавшие в рот волосы, — велено… — и снова замолчала, выплёвывая рыжую прядь.
Потом, смирившись с необходимостью, девушка разделила волосы на две части и стала их заплетать.
— Одним словом, тот запах мертвечины не связан с упырями в деревне. Если я правильно поняла, была принесена человеческая жертва, чтобы выследить нас и найти…
Нимфриель осеклась под пристальными и одновременно осуждающими взглядами Цветы и Тишки. Тарсиянки переглянулись и что-то зашептали друг другу, недовольно качая головами. Альвийка на пару секунд замерла, потом непонимающе уставилась на мужчин:
— Почему им не нравится, что я плету косы?
Радомир оглянулся на поварих и понимающе хмыкнул:
— Балда! Две косы плетут только замужние бабы.
Нимфириель не сдержала смешка:
— А если я заплету три, что это будет значить?
— Что ты дурковатая, — не растерялся колдун, но посоветовал: — Заплети одну косу. И не забудь спрятать её под своей тряпкой… Что было дальше?
Видунья продолжила рассказ. Без привычного платка, с гладкой, почти светящейся кожей, с заметными сейчас острыми ушами, она как никогда отличалась от окружающих людей. Альвийка говорила и заплетала волосы. Коса получилась длинная, толстая. Когда девушка откинула её за спину, мужские взгляды невольно скользнули следом. Радомир ярко, словно воочию, увидел видунью в одежде тарсиянок. Длинное платье насыщенного винного цвета. На шее — украшение с изумрудами, под цвет глаз. Чтобы камни играли на солнце, мерно покачиваясь на груди в такт дыханию… Мужчина вздрогнул, словно от удара, прогоняя из головы неожиданно соблазнительный образ. Нимфириель замолчала, непонимающе уставившись на колдуна. Камен тоже задумчиво поглядывал на тарса.
— Погодите минуту, я кликну Волина, — выкрутился Радомир, чтобы отойти и перевести дух.
Оказавшись на другом конце обоза, мужчина с досадой вспоминал собственную реакцию на альвийку. Что это было? Что за мысли? Откуда желание?… Потом хорошо проругавшись, Володарович успокоил себя: у него просто давно не было женщины. Вот доедут до ближайшего постоялого двора, и он найдёт какую-нибудь девку на ночь. А то так чего доброго, ещё к альвийской суке клинья начнёт подбивать.
Вечером Нимфириель, гуляя по перелеску, заметила тренирующегося Станила. Она тут же опасливо заозиралась: наверняка где-то рядом колдун. Но ошиблась, мальчик был один. А голос Володаровича отчётливо слышался со стороны обоза, где мужчины раскидывали шатёр для княжны. Поднявшийся сильный ветер затруднял работу мужчин, то и дело слышались недовольные окрики. Девушка специально хрустнула веткой, обозначая своё присутствие. Станил обернулся и смущённо улыбнулся:
— Радомир Володарович каждый вечер учит меня, а сегодня не смог.
Нимфириель кивнула и предложила:
— Хочешь, я пособлю?
— Хочу, — мальчик восхищённо глянул на альвийку с мечом в руках.
Нимфириель легко отбивала все удары. Помогал не только дар, но и многолетний опыт. Станил выглядел вконец расстроенным. Он наивно полагал, что несколько дней тренировок позволят ему не победить — понятное дело! — хотя бы продержаться какое-то время против настоящего воина. Мальчик взмахнул руками:
— Вы видите всё, что я собираюсь сделать!
Видунья улыбнулась и не спорила:
— Вижу. Но ты ведь можешь столкнуться с любым противником. Даже таким, как я.
— И как бороться с видунами?
— Внезапностью. Быстро меняй решения, чтобы я не успела их считать.
Станил воспринял её совет буквально и ринулся в бой, чтобы тут же полететь наземь. Он отбросил меч и закрыл глаза:
— Я безнадёжен.
— Безнадёжен — это когда потерял веру в себя. А пока ты хочешь чему-то научиться, возможно всё, — альвийка протянула руку и помогла ему подняться. — Не всем быть воинами, но уметь постоять за себя должен даже купец. Бери меч… и думай быстро.
Понятное дело, с первого раза у юного тарса мало что получилось. Станил взмок от старания, руки подрагивали. Он то и дело поглядывал на альвийский меч. Нимфириель заметила и улыбнулась:
