– Да, поняла… – ответила тихо, проскальзывая мимо него наверх.
Но проскользнуть все же не удалось. Голос Бориса раздался у нее за спиной:
– А ну, вернись! Я еще не все сказал!
Вернулась, присела на краешек дивана, не осмеливаясь поднять глаза. Потому что он обязательно увидел бы в ее глазах то, что не должен был видеть. Приготовилась слушать смиренно. Да она хоть что бы сейчас сделала, только бы глаза на него не поднимать! Пусть хоть что говорит, пусть хоть что делает с ней… Все равно уже. Лишь бы о самом главном не догадался.
– Ты меня услышала, надеюсь?
– Да, Борис, я услышала.
– Учти, я ведь могу в любую минуту спонсорство свое прикрыть… Тебя содержать буду, поскольку ты моя законная жена, а твои родственники пусть сами кормятся, как хотят. А то ишь, благодетеля нашла… Да разве я о многом тебя прошу? Что, так трудно мужа вечером дома встретить да ублажить? Или мне твоей мамаше пожаловаться, чтобы воспитательную беседу с тобой провела? Уж она-то стружку с тебя снимет, расстарается… Она-то в жизни больше понимает, чем ты… Ну, чего молчишь, глаза опустила?
– Прости, Борис… Я все поняла, да…
– Ну, то-то же. Ладно, иди…
Потом, стоя под душем, она дала себе выдохнуть наконец. И вспомнить все, до мельчайших подробностей. Еще раз пережить свое счастье, пусть и ограниченное временным пространством – от того момента, как переступила порог Сашиного дома и до того, как ушла от него уже в сумерках. Пока бежала домой, совсем стемнело…
Да, это было счастье. Несколько часов украденного у жизни счастья – это очень много, наверное. Ей надолго хватит. И Сашиной нежности надолго хватит. И слов торопливых, и жадных губ, и гулкого биения сердца – одного на двоих… И она совсем не поняла, что вместе они уже несколько часов! Казалось, это не часы, а минуты…
Счастье, счастье. Казалось, она вся заполнена счастьем. И завтра будет новый день, будет новое счастье. Когда уходила, Саша все не мог ее отпустить… Стояли в темных сенцах, вжавшись друг в друга, и страшно было оторваться от него и шагнуть к входной двери.
– Завтра придешь?
– Приду… Конечно, приду…
– У меня завтра всего четыре урока, я рано буду дома… В двенадцать часов…
– Я тоже рано приду, Саш…
– Я тебя встречу у озера?
– Нет, увидят… Я сама… По той же тропинке… Ну все, мне надо идти!
– Погоди… Погоди еще минутку…
– Все, до завтра… До завтра, Саш!
Да, в ее счастье присутствует это спасительное «завтра», и потому ей ничего не страшно! И что дальше будет, и вдруг Борис узнает – не страшно. И что мама рассердится и будет стыдить – не страшно. Пусть…
– Эй, ты не умерла там, случайно? – услышала она голос Бориса за дверью. – Полчаса уже плещешься! Давай выходи, спать пора! Мне завтра вставать рано!
Настя содрогнулась слегка: как все-таки ужасно это звучит у Бориса – спать пора. То есть пора ей выходить из ванной и отдавать супружеский долг, быть послушной куклой в его руках. Он рьяно сделает свое мужское дело, отвернется и заснет, довольный. Возьмет то, что ему положено. А она будет лежать полночи и смотреть, как темные тени гуляют по потолку, и чувствовать себя куклой. Пластиковой игрушкой, внутри у которой ничего нет, одна пустота.
Да, раньше была пустота. А теперь – нет! Теперь у нее внутри счастье поселилось. И что же теперь делать с этим счастьем? Как быть? Как совместить его с исполнением супружеского долга? Разве это возможно вообще?
А может, выйти сейчас из ванной и выпалить ему прямо в лицо: не люблю, мол, тебя и никогда не любила! И не хочу никакой долг отдавать, хоть убей! Он удивится, наверное, или хмыкнет насмешливо, и скажет что-нибудь такое, в своем духе… Вроде того: зачем мне твоя любовь, куколка, вовсе она мне не нужна. От тебя мне другое надобно, сама знаешь. Чтобы ты мне послушной была. Чтобы ухоженной была, улыбчивой, сытой жизнью довольной. Чтобы другие смотрели да мне завидовали…
Выключила воду, тряхнула волосами, вздохнула тяжко. Ничего она такого Борису не скажет, конечно же. Испугается. И долг свой отдаст, как и положено. Потому что она ему жена. Сама замуж за него пошла, на веревке никто не тянул. Не маму же обвинять, что уговорила тогда…
Зато завтра она снова увидит Сашу. И надо об этом думать сейчас, этим жить. С этим счастьем внутри все, что угодно, пережить можно. И даже пресловутый супружеский долг.
И утром проснулась – счастливая! Поднялась с постели, глянула в окно, а там первый снег выпал. Глянула на часы – девять всего. До полудня еще далеко… И надо бы осторожнее тайными тропками бегать – на первом снегу следы останутся. И одеться неприметнее надо – из каждого окошка любопытные глаза смотрят… А впрочем, к черту осторожность, пусть будет как будет! Наверное, счастье не признает никакой осторожности, а может, и обижается даже! Надо будет подумать потом над этим…
А сейчас думать не получается. Сейчас очень хочется, чтобы время быстрее прошло. Быстрее, быстрее…
Еще не было двенадцати, а она уже умчалась из дома. Путь был прежний – пройти две улицы, свернуть в переулок, спуститься к озеру… А от озера тропкой меж огородов, меж заборов – к Сашиному дому. Вот и она, заветная лазейка… Доска отодвинута чуть-чуть, и если ее пошевелить, совсем отойдет, и можно проскользнуть змейкой. Еще несколько шагов, и она во дворе… А Саша уже входит в калитку и торопится к ней, и лицо у него такое… Видно по нему сразу, что тоже часы и минуты до встречи считал. И можно не спрашивать, так это или не так, и можно вообще ничего не говорить, а только стоять, обнявшись крепко.
– Ты замерзла, да? Дрожишь вся…
– Я не замерзла, это я от счастья дрожу.
– Люблю тебя, люблю… Я вчера говорил, что люблю тебя?
– Нет…
– Не может быть! По-моему, сто раз повторил вчера…
– Наверное, я не слышала, Саш. Я рядом с тобой становлюсь глухой, слепой, бездумной и ужасно счастливой. Просто до неприличия счастливой. Ты мне еще раз повтори, что любишь, ладно? Сто раз повтори…
– Пойдем в дом, замерзнешь, счастливая ты моя. Надо печку затопить, там холодно.
– Пойдем…
Никакую печку они не затопили, конечно же. Не смогли оторваться друг от друга – какая там печка… Саша затопил печку потом, когда стало совсем холодно. И чайник вскипятил. И принес ей чаю, проговорил чуть насмешливо:
– Полагается кофе, конечно, но у меня кофе нет. Потому я буду оригинальным, принесу любимой чаю в постель.
Она села, укутавшись в одеяло, взяла в руки кружку с чаем, проговорила тихо:
– Спасибо… Мне никто никогда не приносил кофе в постель… И чай тоже…
– Да ну! Не может быть.
– Почему?
– Но ты такая… Такая красивая… Я даже не думал, что… Ты со мной… Не рассчитывал на взаимность…
