– Нет… Ничего не заметила.
– Да, он с детства хромает. Он сам так сказал. Вот бы он и вправду велик починил, ага? И почему он в лесную школу приехал работать, а не в нашу школу, поселковую? Был бы у нас вместо нашей математички… Жалко, правда?
На крыльце уже слышались шаги, и вскоре в гостиную вслед за учителем Александром Викторовичем ввалился доктор по имени Жека. Именно ввалился, потому что было в его манере что-то медвежье – неуклюжее, косолапое. Еще и носом сопел, когда долго ощупывал толстыми пальцами Егоркину щиколотку.
– Ну, никакого вывиха тут нет, просто ушиб очень сильный… – задумчиво вынес свой вердикт доктор Жека. – Надо холодные компрессы делать и тугую повязку на ночь… Завтра денек поваляется, потом вставать можно будет. Ничего страшного, до свадьбы заживет…
– До чьей свадьбы? До моей? – испуганно округлил глаза Егорка.
Все дружно засмеялись, и Настя не услышала, как снова открылась входная дверь. И вздрогнула очень сильно, когда за спиной раздался удивленный голос Бориса:
– Что это тут?.. Что происходит, Настя? Я не понял…
По тональности этого «я не понял» Настя догадалась, что Борис очень недоволен. Даже возмущен немного. И кинулась к нему с объяснениями, что именно тут происходит.
Слишком быстро объясняла. Слишком торопливо. Слишком испуганно. Будто и впрямь виновата была в том, что Егорка упал с велосипеда в овраг. И что ногу ушиб – виновата. И что чужих людей в дом приглашать пришлось – виновата… Сама слышала эту проклятую виноватость в своем голосе, и стыдилась, и ничего не могла с ней поделать! Вот же как въелась в нее, зараза… Как чернила, которые ничем не отмоешь…
Борис поморщился слегка, будто ему тоже были неприятны ее торопливые объяснения, подошел к дивану, где лежал Егорка, проговорил хмуро:
– Что ж, понятно… В овраг, значит, с велосипеда спланировал… Герой!
– Да я не хотел, так получилось… Там коряга на дороге была… Я хотел объехать, а колесо вильнуло… Да у меня уже нога не болит, я сейчас домой пойду! К бабушке! Я сам… Я могу…
Егорка хотел было подняться, но Борис остановил его, махнув рукой:
– Да лежи уж, чего там… Зря, что ли, столько народу вокруг тебя собралось… И учителя, и врачи! Лежи, лежи…
– Ну, мы пойдем тогда… – тихо проговорил врач Жека, увлекая за собой учителя Александра Викторовича. – Нам пора, уж не обессудьте!
Настя видела, с каким сочувствием глянул на нее Александр Викторович. Добрыми и умными глазами глянул. Понимающими. Так, что плакать вдруг захотелось. Сесть рядом с Егорушкой на диван, обнять его и заплакать навзрыд…
Ничего такого она, конечно же, не сделала. Только почувствовала почему-то, что взгляд этих серых глаз останется в ней. Навсегда останется.
Вечером за Егоркой пришла мама, долго извинялась перед Борисом за доставленные неудобства. Даже заискивала слегка.
– Простите меня, не углядела… Уж возраст такой подошел, не углядишь, неповоротлива стала совсем… И зачем я ему этот велосипед купила, сама не знаю! Хотела как лучше, а получилось вон что, смотрите-ка… Носится на нем по поселку, как ветер! Вы уж простите меня, Борис, не углядела…
– Да ладно… Нормально все! – отмахнулся от ее объяснений Борис. – Пусть выздоравливает, что ж. В другой раз осторожнее будет.
– Да я его сейчас заберу, что вы…
Борис ничего не ответил, ушел наверх. Мама подошла к дивану, где сидели Егор с Настей, спросила осторожно:
– Ты как, Егорушка? Сможешь идти?
– Смогу! – поднялся с дивана мальчик и чуть поморщился, но тут же оправился лицом, улыбнулся: – Уже не болит почти! Так, самую малость…
– Ну, тогда пойдем домой потихоньку?
– Да, бабушка, пойдем…
Настя сунулась было их проводить, но мама зашикала на нее испуганно:
– Сами дойдем, сами! До калитки проводи, и ладно! Видишь, он вроде сердится… – подняла она глаза к потолку. – Сами дойдем, без тебя обойдемся, слышишь?
Настя потом смотрела от калитки, как они идут по дороге. Егор чуть прихрамывает, опираясь на бабушкину руку. На душе было так плохо, что не хотелось возвращаться в дом. Совсем не хотелось. Еще и вспомнились, как назло, эти глаза… Серые, добрые. Как на нее посмотрел этот учитель, будто сказать что хотел! Очень хорошее что-то сказать… Не жалостливое, нет. Что-то другое…
* * *
– Мам, смотри! Как новенький!
– Это что же, тебе Александр Викторович уже успел велосипед починить?
– Ага… Я вчера в лесную школу сбегал, нашел его там…
Егорка с радостью демонстрировал перед ней велосипед и не услышал, как сзади подошла бабушка, прокомментировала сердито:
– Совсем неслух стал… Представляешь, Насть, я его вчера потеряла, а он, оказывается, в лесную школу ходил! Какой-то там учитель ему велосипед ремонтировал…
– Не какой-то, а Александр Викторович, бабушка! – поправил ее Егорка. – Тот самый, который меня из оврага достал и помог до мамы дойти!
– До мамы, до мамы… А бабушке ты не мог позвонить, да? Неужто я бы к тебе не прибежала?
– Так мамин дом совсем близко был…
– Ну и что? Сколько раз я тебе говорила, что нельзя ее… Нельзя к ней…
– Не надо, мам! – оборвала ее на полуслове Настя. – Не надо меня отстранять до такой степени! Не надо, понятно?
Мама ничего не смогла ответить, только смотрела на нее исподлобья, поджав губы. Обиделась. Непривычно для нее, что дочь позволяет себе такую категоричность. Не обиделась, оскорбилась даже.
– Да делай что хочешь, мне-то что… – Мама сердито махнула рукой, отворачиваясь и уходя в дом. – Стараешься для тебя, стараешься, жизнь свою кладешь, а ты об нее ноги вытираешь, как о половую тряпку…
Около входной двери мама на секунду застыла, словно ждала, что дочь бросится к ней с извинениями. Не дождавшись, с силой потянула на себя дверь, переступила порог и хлопнула ею что есть силы. Настя с Егором вздрогнули, посмотрели друг на друга испуганно.
– Ну, ты даешь, мам… – прошептал Егорка, втягивая голову в плечи. – Так сильно бабушка еще никогда не сердилась…
– Да что я такого сказала… Ничего особенного и не сказала… – растерянно проговорила Настя, разведя руки в стороны.
– Ну да, мам… Ничего особенного… Знаешь, какой у тебя голос был злой? Я никогда не слышал, чтобы у тебя был такой голос! Особенно, когда ты с бабушкой разговариваешь!
– Да он не злой, Егорка. Просто… Просто я не могу больше…
– Чего ты не можешь, мам?
– Не знаю, как тебе объяснить… Да и не надо, наверное, ничего объяснять, ты маленький еще, не поймешь… Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим, ладно? Расскажи, как ты к Александру Викторовичу сходил? Как он тебя встретил?
