– А что тогда? Объясни!
– Я… Я просто по сыну скучаю, Борис. Я думала, сегодня увижу его…
– Можно подумать, ты за тридевять земель от своего сына живешь! Каждый ведь день туда бегаешь, я знаю! Только не понимаю – зачем… Зачем такие страдания, когда ты знаешь, что он за бабкиной спиной как за каменной стеной… Или я денег для твоих родственников жалею, скажи?
– Нет… Что ты…
– Громче скажи!
– Нет! Не жалеешь!
– Вот именно – не жалею! Другая бы радовалась да благодарила, да страданий бессмысленных не устраивала, а ты… Как курица за яйцом носишься, будто и без тебя то яйцо некому высидеть… Нет, я понимаю, конечно, материнский инстинкт и все такое… Но не до крайней же степени! Надо ведь и разумную меру знать! Тем более если тебя просят… Разве я много от тебя хочу? Ну что, что тебя не устраивает, скажи?
– Меня все устраивает, Борис. Я больше не буду плакать, обещаю. Я постараюсь. Можно, я на кухню пойду, помогу тете Марусе убраться?
– Еще чего… Зря я деньги ей плачу, что ли? Сама все уберет. Или ты от меня сбежать хочешь?
– Нет, что ты…
– Да знаю, что хочешь. Знаю, не любишь меня, просто терпишь. Ну и терпи на здоровье, что ж… Меня все устраивает…
Он шагнул к ней, с силой притянул к себе, дохнул в лицо коньячным хмельным духом. И проговорил с тихим довольным смешком:
– Хоть и курица ты безмозглая, ни любить толком, ни ценить мужика не умеешь, а все равно – тянет меня к тебе… Может, потому и тянет, что ты не шибко со мной ласкова, а?
Он грубо повалил ее на кровать, развязал жадной рукой пояс халата. И проговорил в ухо, почти задыхаясь:
– Расслабься, ну! Я ведь не гордый, меня твои переживания не волнуют… Главное, что меня к тебе тянет, а нравится тебе это или не нравится… Как говорится, спи, моя красавица…
Потом, уже отвернувшись от нее и засыпая, он проговорил тихо, почти ласково:
– Да, совсем забыл сказать, Настен… В воскресенье моя мать приезжает… Так что порешай заранее все свои дела, поняла? Вместе поедем в аэропорт ее встречать!
Настя вздохнула про себя – о-о-о… Мама Бориса – это уже отдельная песня. Но ничего не поделаешь, надо и маму вытерпеть. Слава богу, приезжает она ненадолго, дня на три-четыре всего. У мамы слишком много своих дел, чтобы в гостях прохлаждаться. Да, дел у нее много!
А главное свекровкино дело – это борьба со старостью. Неустанная, кропотливая и жестокая борьба. И успешная, надо сказать. Потому что Нине Кирилловне ни за что нельзя дать ее законных семидесяти с большим хвостом, а вполне можно дать шестьдесят с маленьким хвостиком. Как медаль за заслуги в борьбе. Правда, эти заслуги дурно повлияли на ее характер, но это уже детали, можно сказать. Да и понять можно Нину Кирилловну в самом деле! Легко ли ей терпеть в невестках молоденькую совсем женщину?
Нет, совсем нелегко. Потому и оглядывает ее Нина Кирилловна при каждой встрече с пристрастием, и вопрос задает один и тот же:
– Не понимаю я Бориса, хоть убей, не понимаю… И что он в тебе нашел? Хотя, конечно, главного козыря у тебя не отнимешь… Молодость может все, чего только не пожелает, да… Надеюсь, ты счастлива, что приличного мужа себе отхватила?
– Да… Да, я…
– Можешь не отвечать, и так все ясно. Конечно, счастлива. Вон тебе даже и рожать больше не придется, фигуру не испортишь.
– Почему не придется? – спросила Настя чисто автоматически и тут же прикусила язык, ожидая, что Нина Кирилловна неправильно истолкует ее вопрос. Но та неожиданно вздохнула, проговорила с тихой грустью:
– Бореньке в этом плане не повезло, он «свинкой» переболел в детстве… Врачи сказали, детей у него не будет. Поэтому он и чужих детей не любит, таким образом защищаясь от этого знания… Но это уже чистой воды психология, тебе не понять, конечно. Да, это моя беда… Никогда мне бабкой не быть, своих внуков не нянчить. А если бабкой нельзя, значит, буду вечно молодой оставаться, назло судьбе-злодейке! Хотя, если бы эта судьба мне выбор дала…
Настя тогда промолчала, но от души пожалела Нину Кирилловну. И потом всегда старалась не обращать внимания на ее нападки.
В воскресенье утром они с Борисом встретили Нину Кирилловну в аэропорту, привезли домой. Отобедали, Борис уехал по своим делам. Нина Кирилловна глянула на нее насмешливо, произнесла свое сакраментальное, ставшее уже привычным:
– Не понимаю… Что он в тебе нашел?
– Да я и сама не понимаю, Нина Кирилловна! – ответила Настя почти весело.
– Ладно, хватит о грустном… Отвези-ка меня лучше в косметический салон, Анастасия! В вашем захудалом поселке есть хоть какой-то салон? Мое лицо привыкло к ежедневному уходу, сама понимаешь!
– Да, есть салон. И очень приличный.
– Ну уж, приличный… – недоверчиво фыркнула Нина Кирилловна. – Но все равно – поехали, что ж теперь… Чего сидим, кого ждем?
Все воскресенье пришлось провести в обществе Нины Кирилловны, ничего не поделаешь. И понедельник тоже. И вторник. Слава богу, в среду уехала. И опять Настя бежала к сыну, неся в себе чувство вины, ног под собой не чувствовала…
* * *
Тот сентябрьский день сразу ей показался особенным. Хотя ничего сверхвыдающегося не происходило, день как день. Но было что-то в нем все же особенное, предчувствие какое-то… То ли счастья, то ли беды. И сердце ни с того ни с сего вдруг начинало колотиться в бешеном ритме, а потом ухало в пропасть, и тело становилось почти невесомым – только оттолкнуться ногами да взлететь… Давно с ней такого не было. Давно. И к чему бы это?
Обедать не стала, решила к своим сходить. Но из дома выйти не успела – поймал телефонный звонок, огорошил тревожным маминым голосом:
– Настя, Егорка не у тебя, случаем?
– Нет… Откуда? Он же сюда никогда… А что случилось, мам?
– Да уехал со двора на велосипеде и пропал, неслух этакий! Я ж намедни ему новый велосипед купила на свою голову… Вот он и гоняет теперь, не уследишь!
– Так приедет скоро, наверное… Не волнуйся так, мам.
– Да как это не волнуйся, когда его уже два часа дома нет! За два часа можно десять раз весь поселок объехать!
– А он один уехал, мам? Может, с кем-нибудь из ребят?
– Да обежала я всех ребят… Ванюшка соседский говорит, что видел, как он в сторону озера поехал… Того, что у лесной школы… Может, ты сбегаешь туда, Насть, а? А то у меня больше сил нет… И ведь не звонит, поганец такой, а? Знает, что я волнуюсь, и не звонит…
– А телефон он точно с собой взял?
– Ну да… По крайней мере, дома его нет, я проверила. Сама звоню – не отвечает… Сбегай, Насть, до озера, посмотри! Вдруг с ним по дороге что-то случилось! Там у ручья такой мосток хлипкий…
– Все, мама, бегу… Будь на связи, я позвоню… И ты звони, если Егор объявится!
