– Но он же скучает, мам! Я знаю, что он скучает! Тебе не признается, конечно, но я знаю…
– Ничего, привыкнет! Ты же не на северный полюс уехала, тебе ж вон только свистни – сразу бегом примчишься!
– Да, мам, бегом. Именно, что бегом!
– Вот потому я и пытаюсь тебе сейчас втолковать – не надо сюда попусту бегать, не надо… Будет в тебе необходимость – я позову… И сейчас тоже… Чего зря сидеть? Давай-ка иди домой… Вдруг твой Борис раньше вернется, а тебя и дома нет? Иди, иди, не думай ни о чем! Живи да радуйся новой жизни. Тебе будет хорошо, и мне хорошо, и Егорушке тоже… Да если нам так от твоего Бориса каждый месяц будет перепадать, это ж не жизнь, а сказка получится! Знаешь, я даже думаю, что надо будет откладывать понемножку… На черный день, мало ли что… С деньгами-то нынче как-то бойчее живется, а без денег совсем плохо, без денег-то мы с тобой нажились… Так что иди, Настена, иди! Нечего тут высиживать! Надо при муже быть, если он того требует!
– Хорошо, мам, я пойду. Посижу немного с Егоркой и пойду.
– Да ему сейчас не до тебя, он мультик смотрит! И знаешь еще что, моя дорогая? Давай-ка мы с тобой договоримся, что ты к нам каждый день шастать не будешь. И Борис будет доволен, что ты дома его ждешь, и Егорушка быстрее привыкнет. А что делать? Теперь уж дороги назад нет, теперь только так…
– Как – так, мам? Думаешь, новый компьютер Егорушке мать заменит, да?
– Может, и не заменит. Но у него еще и бабушка есть, уж сотый раз тебе это повторяю, а ты не слышишь никак. Бабушка, которая его любит, всю себя ему отдает. Да в Егорушке вся моя жизнь, чего уж там… И потом, сама посуди! Разве лучше бы было, как раньше-то? Когда ты вынуждена была на работе пропадать целыми днями, а о новом компьютере мы бы только мечтали, но купить бы вряд ли смогли? Да и не только компьютер… Вся дальнейшая Егорушкина жизнь от денег Бориса зависит… И вообще хватить спорить, Настен! Чего мы воду в ступе толчем, когда уже дело сделано? Ты замужем теперь, ты должна идти к мужу… Вот и иди, а нам с Егорушкой, как мультик досмотрим, еще стихотворение надо выучить к завтрашнему уроку. Иди, Настена, иди…
И опять она шла по дороге, втянув голову в плечи и неуклюже переступая ногами в модных сапогах. И было уже все равно, смотрят на нее из окон или нет. Слишком уж на душе было холодно. Холодно и неприютно. Будто из родного дома выгнали и сказали в спину – дорогу обратно забудь, нам и без тебя хорошо…
* * *
Настя проснулась от холода, залезла глубже под одеяло, свернулась в комочек. Отчего ж так холодно-то? Наверное, окно забыла закрыть. Понадеялась, что апрельская ночь будет теплой. Потому что весь день теплым был, и вечер… Такая ранняя весна в этом году! Вроде на дворе апрель, а солнце шпарит по-летнему! Но ночи-то все равно обманчиво холодные…
Услышала из-под одеяла, как хлопнула входная дверь. Тетя Маруся пришла. Надо бы встать, выйти к ней, поздороваться. Но вставать не хочется… Да и тетя Маруся не обидится нисколько, если она не разбежится с реверансами. Сама всегда говорит: спи сколько душа пожелает, если торопиться некуда…
Очень хорошо к ней относится тетя Маруся. Три года уже существуют они бок о бок, встречаются каждое утро, и ни разу меж ними черная кошка не пробежала. Тетя Маруся ловко и привычно делает свое дело, а она даже не вмешивается, «хозяйских» указов не дает. Привыкла уже. Поначалу, конечно, страшно неудобно было сиднем сидеть, когда тетя Маруся все за нее делала, а потом все равно стало. Если все и всех в таком положении дел устраивает, то что ж? Бориса устраивает, тетю Марусю устраивает… Вот и пусть все идет как идет.
Еще бы поспать, да не спится уже. В голове сам собой день планируется, обычный ее день, полный кипучей бездеятельности. Сначала завтрак, потом поехать на массаж, потом к косметичке и на маникюр… Оказалось, не простое это дело – в красоте да в ухоженности себя содержать! Массу времени требует! И запускать себя нельзя – Борис сразу заметит, недовольство выразит. Хочется ему, чтобы молодая жена выглядела на все сто, чтобы лучше всех выглядела. Иногда ей даже казалось, что только для этого она в его жизни и присутствует, чтобы лучше всех быть… Три года уже прошло, а она все вертится и вертится по этому кругу – салон, массаж, тренажерка, косметичка, маникюрша… А еще в город на шопинг постоянно мотается. Ни минуты свободной нет, одним словом. Вот и сегодня в город надо успеть… Но уже не на шопинг, а за продуктами надо – мама просила продуктов хороших привезти. В четверг будет годовщина смерти папы…
Это хорошо, что в четверг, а не в субботу или в воскресенье. В четверг можно целый день у мамы с Егорушкой провести, допоздна засидеться. А Борис, если на поминки не придет, то дома один поужинает. Хотя и не любит один… Но ничего, один-то раз и одиночеством обойдется!
Снизу вкусно запахло кофе и блинчиками – тетя Маруся уже завтрак изладила. Надо вставать, что ж…
А Борис никогда утром не завтракает, даже кофе не пьет. Говорит, сам себя так приучил. От завтрака, мол, организм разленится и думать не захочет. А утро для делового человека – самое хорошее время. Все важные дела делаются только утром… Потому он всегда приходит домой на поздний завтрак, часов в одиннадцать. И любит завтракать в одиночестве. А ужин – это совсем другое дело. На ужин ты, дорогая жена, будь добра, во всей красе мужу явись, чтобы глаз на тебе отдыхал и душа радовалась. И чтобы на ночные удовольствия своим прекрасным видом настроила…
– Доброе утро, Настенька! – приветствовала ее с улыбкой тетя Маруся. – Как спалось? Я тебе блинчики на завтрак испекла…
– Спасибо! Я просто обожаю ваши блинчики, вы ж знаете! Сейчас позавтракаю и в город поеду!
– Что ж, давай… Тебе сливки в кофе добавить?
– Да, можно… Кофе у вас тоже всегда очень вкусный получается, теть Марусь!
Тетя Маруся довольно улыбнулась, поставила перед ней чашку с кофе. Настя мельком подумала – а ведь она привыкла уже к тому, что ей под нос все подставляют… Да, за три года успела привыкнуть. Ушла та неловкость первого времени, которую испытывала перед тетей Марусей.
Да и вообще ко многому успела привыкнуть, чего уж там… И к своему новому образу «ухоженной куколки» успела привыкнуть. И машину научилась водить, и даже полюбила свою голубую «Рено», аккуратненькую и очень удобную. Только вот в глаза Егорушке все равно больно было смотреть, когда от него домой уходила. Хотя мама по-прежнему проявляла недовольство и гнала ее чуть не силой домой:
– Ты лучше о муже думай, а нам с Егоркой и без тебя хорошо живется! Приходишь, только тоску на парня нагоняешь!
– Я же не могу совсем сына не видеть, мам…
– А кто говорит – совсем? Я ж про то тебе толкую, что часто не надо… Раз в неделю навестила – и хватит! Чего сюда бегать-то? У нас и без тебя все хорошо…
Мама недовольно поджимала губы, обводила рукой пространство, в котором и впрямь «все было хорошо». Например, новый большой телевизор в комнате. Новый мягкий диван у стены. Новый холодильник на кухне, готовый распахнуть свое сытое, набитое хорошими продуктами нутро. И сама мама являла собой подтверждение, что у них «все хорошо». Да, она очень изменилась за эти три года, совсем другая стала… Располнела слегка, но это ее не портило, наоборот, придавало облику некоторую вальяжность. И на лице отпечаталось полное довольство жизнью, исчезла из него прежняя нервозность, и жесты стали плавными, исполненными неторопливого достоинства. Мама словно предъявляла себя дочери каждый раз – посмотри, мол, как я довольна жизнью, как я вся ушла в заботы о твоем сыне и его счастливом благополучии… Чего ж тебе еще надо, сама подумай? Все очень удачно сложилось, всем хорошо…
