Настя смотрела на отца, улыбалась. И в то же время жалко было его до ужаса – понятно ведь, что он пытается ей сказать. Пытается, но не может. Потому что понимает – что бы не сказал, будет звучать немного пошло. Да и не надо ничего говорить, зачем?! Ведь все равно уже смысла не имеет… Потому что все у них с Никитой уже было. То самое и было, чего так боятся мама и папа и от чего пытаются ее предостеречь…
– Да не надо ничего говорить, пап. И вообще ты на работу из-за этих разговоров опоздал… Уже пять минут десятого, между прочим!
– Да? Ну, тогда ладно… Тогда я побежал… А ты давай домовничай. Цветы мамины не забудь полить… И это… Помидоры созревшие в теплице собери, ладно? И смородина вон опадает, жалко…
– Все сделаю, пап. Ты на обед придешь?
– Не знаю. Приду, наверное.
– Тогда я борщ сварю. Твой любимый.
– Спасибо, дочка. Ну все, я побежал…
Она смотрела, как отец быстро идет по дорожке к калитке, охлопывая себя по карманам рабочей куртки – не забыл ли чего. Как он сутулится немного. Вздохнула и решила про себя – не только борщ к обеду для него сварит, но еще и голубцов наделает. Папа так любит голубцы…
Потом ее мысли плавно перетекли в другое русло. В счастливое. Такое счастливое, что вздохнула и прикрыла глаза – скорее бы день заканчивался, что ли… Со всеми его заботами, помидорами со смородиной и борщами… И скорей бы вечер наступил, и скорей увидеть Никиту… Скорей, скорей… Никогда, никогда раньше с ней такого не бывало, чтобы время вперед гнала! Наверное, это и есть настоящая любовь, когда день тянется часами, а вечер пролетает одной минутой!
Хотя раньше она искренне считала, что любит Сережку Филиппова. Они с первого класса вместе за одной партой сидели. А в восьмом классе Сережка признался, что любит ее. И она ему ответила вполне себе сердечно: да, мол, и я тебя тоже люблю! Вот дураки они оба были, ага… Теперь и вспомнить смешно. Правда, Сережке сейчас не до смеха – говорят, сильно переживает, что она ему от ворот поворот дала. Даже уехал из поселка, чтобы в другом месте переживать. Благо бабушка в гости позвала, он и уехал. А с другой стороны, должен же он понимать, что никакой любви не было, что это всего лишь детская дружба…
А с Никитой у нее любовь. Самая настоящая. Та, о которой в книгах пишут. Когда друг без друга и дня прожить невозможно. Когда все родительские страхи и предупреждения кажутся такими смешными… Не торопись, мол, доченька, остерегайся, доченька… Ну ведь и впрямь смешно, честное слово! Как будто любовь можно ограничить рамками родительских страхов! Да когда Никита ее обнимает, сердце вообще на искорки рассыпается и голова такой звонкой и счастливой становится, что самой страшно! Не от «страхов» страшно, а от избытка счастья! И внутри что-то происходит такое… Чего и словами не расскажешь, да и не надо рассказывать… Разве можно счастье передать словами? Лучше лететь вместе со счастьем в небо, как жаворонок. Вдвоем с Никитой – в небо…
Хотя и жаль, что рассказать нельзя. Жаль, что мама и папа ее все равно не услышат. Потому что не понимают ничего. Разве у них все так, разве они способны улететь в небо? Нет, конечно. Только и делают, что ворчат друг на друга…
Каким бы ни был день длинным, но и он подошел к концу. И на всякий случай решила улизнуть еще до прихода родителей – вдруг маме придет блажь в голову ее из дома не выпускать? Нет уж, береженого бог бережет…
* * *
Дорога к озеру была знакома до мельчайших подробностей, и все они были милы сердцу, и глаз радовался то зарослям иван-чая, то перелеску с березовыми тонкими стволами, то звону ручья под хлипким мостком. Какие же красивые места здесь, хоть кино снимай! И воздух звонкий и чистый. Недаром когда-то место у озера было выбрано для строительства лесной школы. Чтобы больные дети там поправлялись. Правда, с тех пор ее все время переименовывали – то санаторием назовут, то оздоровительно-профилактическим центром, – но для жителей поселка эта усадьба у озера так и осталась «лесной школой». От поселка всего три километра по прямой дороге, многие там и работали, отмахивали каждый день пешочком туда-обратно.
У поселка было красивое название – Синие Камни (хотя никто толком не знал, откуда оно взялось: во всей округе вообще ни одного приличного камня не было, не то что синего). И озеро было рядом с поселком, но купаться ходили всегда на то, которое рядом с лесной школой. Оно и чище, и глубже. И вообще интересно было наблюдать с другого берега за жизнью воспитанников лесной школы. Как им купаться разрешают, например. Как они заходят в воду по свистку воспитателя и плещутся, и визжат от радости, бедолаги. И на берег – по свистку… Очень смешно было смотреть. И в то же время жалко их, да – все по режиму, никакой летней свободы.
А зимой, когда озеро застывало, эти бедолаги нарезали по нему круги на лыжах. Правда, очень медленно нарезали, с черепашьей скоростью. Как однажды объяснил папин друг Николай Михалыч, который завхозом в лесной школе работал, им вроде нельзя бегать-прыгать сколько захочется, надо сердце беречь. Болезненные они все, кто после операции, кто просто кислородом приехал подышать из города. И учебный процесс у них щадящий – всего по три-четыре урока в день.
А в это лето никто не приехал, потому как в лесной школе ремонт затеяли. Правда, нестыковка какая-то с этим ремонтом вышла, и бригада ремонтников пробыла там только полтора месяца и уехала, не закончив работу. Вот и пришлось Николаю Михалычу выкручиваться, срочно новую бригаду искать. И нашел. Студенты приехали из города, подрядились к началу учебного года закончить ремонт. Среди них был и он, Никита…
Познакомились они на поселковой улице. Он первый к ней подошел, спросил, где тут у них магазин. И почему-то добавил с извиняющейся улыбкой:
– Я не местный… Ребята меня отправили за продуктами… Мы тут, неподалеку устроились…
– А, вы ремонт будете заканчивать в лесной школе, я знаю! – тоже улыбнулась она. – А магазин на другой улице находится, не здесь. Это тебе надо в проулок свернуть…
– А ты меня не проводишь, случаем? Время есть?
– Да вроде есть…
– Вот хорошо! Тогда и с продуктами мне поможешь, я в этом ничего не понимаю! Тебя как зовут?
– Настя… А тебя?
– А я Никита. Ну что, Настя, идем?
– Что ж, идем…
Так и пошли рядом. Болтали о чем-то, весело было, легко. Потом она пошла его проводить немного, чтобы не заблудился, и сама не заметила, как прошла полдороги до лесной школы. Спохватилась, остановилась… Еще подумает, что специально за ним увязалась! А он только посмотрел удивленно – что случилось, мол? И предложил, как ни в чем не бывало:
– Пойдем, посмотришь, как мы устроились! Может, и с ужином мне поможешь? А то я сегодня дежурный… Как думаешь, что можно приготовить на ужин из того, что мы купили?
– Ну, не знаю… Можно гречку с тушенкой…
– Отлично! Я хоть научусь, а то не умею… Давай ты будешь мной командовать, а я буду сам все делать, хорошо? Ну, чтобы лучше запомнить…
