– О! Ты дома, что ли? А я уж не чаяла тебя увидеть… – насмешливо произнесла мама, отряхивая с плаща капли дождя. – Думала, ты уже навстречу своей любви унеслась, несмотря на погоду… Как в песне поется – по морозу босиком… А может, мы твоего мальчика в гости пригласим, а? Замерз там, наверное… А что, я бы скоренько пирог испекла… Давай позвони ему, скажи, пусть приходит!
– Он не придет, мам.
– Это почему же?
– Он уехал. У него мама заболела. В больницу на «Скорой» отвезли.
– А, вот в чем дело… А я уж думала, ты за ум взялась, перестала на свиданки бегать… Да и то, пора уже за ум взяться, первое сентября на носу! Такой ответственный для тебя год впереди! Надо все силы собрать и учиться, надо в институт поступить… Не передумала еще с медицинским? Правда, туда поступить трудновато, но учителя говорят, у тебя все шансы есть… Если только не станешь забивать голову ерундой всякой! Ну, чего ты от меня отворачиваешься? Не нравится то, что я говорю, да?
– Почему же… Правильно все говоришь, мам…
И сама не узнала своего голоса – такой он был противно покладистый. Наверное, когда врешь, всегда бывает противно. Хотя и правды сказать нельзя… Пока – нельзя…
После ужина отец ушел в гости к своему другу Михалычу, а они с мамой провели вечер у телевизора. Смотрели какое-то ерундовое ток-шоу, где участники то плакали, то кричали, то взывали о помощи. Мама то комментировала происходящее на экране, то со вздохом смотрела в окно, сокрушалась тихо:
– Ягоды не успели собрать, дождем на землю собьет… Плохие мы с тобой хозяюшки, дочка. И варенья на зиму почти не сварили, и заготовок не сделали. Ну да ладно, не последний кусок хлеба едим… Отец хорошо зарабатывает, я тоже не жалуюсь. Если еще и огородом в полную силу заниматься, никакого здоровья не хватит… Ты бы хоть Олю, подружку свою, позвала, пусть она себе заберет, что на огороде неубранным осталось. Вон огурцов сколько еще в теплице! И помидоры остались… Куда это все, пропадет же!
– Не, мам. Она ничего не возьмет, я даже и предлагать не буду.
– Ишь ты, не возьмет… Бедная, но гордая, да?
– Ага. Бедная, но гордая.
– А куда твоя Оля после школы поступать собирается?
– Так мы вместе решили… В медицинский…
– Ну, с тобой-то все понятно, допустим… А кто Олю будет учить, интересно? Мать не сможет ее столько лет тянуть, ей еще младших поднимать надо… Или Оля собралась на мизерную стипендию жить?
– Не знаю… Мы как-то не говорили с ней на эту тему…
– Да уж, завидую я вам! Эх, молодость, молодость… Легкомысленное счастливое времечко… Еще не знаете, что это такое – забота о хлебе насущном… Насчет Оли не могу утверждать, а ты у нас точно не знаешь. Растим тебя с отцом, как орхидею какую, в тепле, заботе да нежности. Доченька наша единственная, любимая…
Мама протянула руку, ласково ухватила ее за плечо, притянула к себе. И так вдруг жалко ее стало, хоть плачь… И стыдно ужасно! Мама так любит ее, а она… Каково маме будет узнать…
А с другой стороны – что такого постыдного она сотворила? Что время обогнала и рано полюбила по-настоящему, что ли? Ничего ведь страшного не происходит! Вот приедет Никита и сам маме все объяснит… И она уедет вместе с ним в город… А учебу можно и потом закончить. И в институт поступить – потом…
Хотя звучит, конечно, неубедительно. И маме будет неприятно, когда все узнает. Господи, скорей бы уж Никита приехал…
На крыльце послышались отцовы шаги, и мама пробормотала с веселым недовольством:
– У-у-у… По шагам слышу, наш папка навеселе пришел. Хорошо, видать, с Михалычем посидели. Душевно.
– Не ругай его, мам… – тихо попросила она.
– Да когда я его ругала, бог с тобой! – засмеялась мама, поднимаясь с дивана. – Я ж понимаю, мужику надо иногда расслабиться… Сейчас спать уложу, а утром и поругаю немножко для профилактики. Чтобы порядок знал. А ты смотри и учись, и запоминай все про нормальную семейную жизнь, пригодится… Еще не скоро пригодится, конечно… И все равно – учись да на ус мотай!
Мама ушла «укладывать» отца спать, а она еще долго сидела перед телевизором, не видя и не слыша того, что происходит на экране. На душе было маетно и тревожно, и пора было идти спать ложиться… Но что толку ложиться, если все равно не уснуть? Лежать, в темноту глядеть и гонять в голове испуганные грустные мысли? Лучше уж перед телевизором сидеть, все-таки отвлекает…
Утром она снова пошла в лесную школу. Дождь перестал, но дорогу совсем размыло, и пришлось идти очень медленно, оскальзываясь в грязи. Дул ветер, небо хмурилось, обещая очередную морось. И опять очень хотелось плакать…
Боб стоял на крыльце, разговаривал с кем-то из ребят. Увидев ее, печально развел руки в стороны, помотал головой – зря, мол, пришла, не приехал… Когда она подошла ближе, проговорил с досадой в голосе:
– Да в ближайшее время он не приедет, Насть… Ты бы не приходила зря, чего по такой погоде… Если он приедет, я его сразу к тебе отправлю, договорились?
– Хорошо… Спасибо тебе, Боб. Но я и сама могу… Понимаешь, мне очень надо его увидеть! Я лучше сама приду, ладно? И завтра приду…
– Что ж, твое дело. Но я еще раз тебе объясняю – так быстро он не приедет! Все-таки мама в больнице, это ж дело серьезное…
– Да я понимаю, Боб… Но все равно я завтра приду. А вдруг?!
Повернулась, быстро пошла обратно, словно испугалась чего. Будто Боб мог ее догнать и сказать что-нибудь ужасное.
Как прошли другие за этим дни, она плохо помнила. Делала что-то по дому, ждала родителей с работы, беседовала о чем-то, улыбалась… И ждала следующего утра, чтобы пойти в лесную школу. А вдруг?!
Вдруг сейчас она подойдет, а с крыльца сбежит Никита, и обнимет ее, и прижмет к себе, и станет шептать ей на ухо что-то ужасно виноватое – прости, мол, так получилось, маму не мог бросить…
В то утро все ей показалось обычным. Та же размытая дождем дорога, тот же холодный сырой воздух, то же озеро мелькнуло за пригорком. Все то же самое… Только ворота в лесную школу были закрыты. Прошла мимо них, нашла лазейку в заборе. Подошла к школьному крыльцу… Странно, и двери закрыты. И нет никого. Не слышно голосов ребят. И двор чисто убран, будто никакого ремонта и не было.
Подошла к дверям, начала изо всех сил стучать по ним костяшками пальцев, потом кулаками… И услышала голос сзади:
– Чего хулиганишь, девушка? Не видишь, закрыто?
Повернулась… И не сразу узнала, кто с ней говорит. Потом вспомнила – это же сторож, Иван Иваныч…
– Здравствуйте… А где ребята, не знаете? – спросила, почти задыхаясь.
– Так нет никого… Вчера вечером еще уехали…
– Как – уехали?!
– А что им здесь делать? Закончили ремонт и уехали. Аккурат к первому сентября, как обещали. Вчера и директор школьный приезжал, все одобрил, все бумаги подписал… Должно быть, и расчет вчера получили. А ты стучишь, пугаешь меня, проказница! И лицо мне твое знакомое… Уж не дочка ли ты Егора Андреича, случаем?
