Для чего спрашивал, она не поняла, раз останавливаться совсем и не собирался, а наоборот, как раз, очень увлекся процессом. А дальше способность мыслить и ее перестала заботить. Но вот если потом уже спросила бы себя про отношение к его действиям, то могла бы ответить так: «Укусила бы, остановись он тогда и оставь все без завершения».
– Любимая! Ты как? – его голос вернул Жени к реальности. А мужские руки и губы продолжали дарить телесную негу.
– Кто бы мог подумать!.. Так все странно!.. И прекрасно одновременно.
Ее слова подстегнули мужа усилить ласки, а глаза его синие зажгли самодовольством.
– Но если процесс объяснить с точки зрения фи…
– Стоп! – резко прервал он эти размышления, коснувшись указательным пальцем кончика ее носа. – Вообще-то женщинам в такие минуты вовсе не положено говорить. А только вздыхать блаженно и стонать. Что мужчинам очень нравится и подводит к свершению новых подвигов.
– А ты откуда…
– Ррр!!! – изобразил муж немедленно недовольство, а потом попросту нашел другой способ заставить ее замолчать. И вот новые их поцелуи, как раз, и привели к тем самым стонам и вздохам, про которые он говорил.
На следующее утро в дом явился Вальтер. Но к его изумлению дворецкий стеной встал перед лестницей на второй этаж, перекрывая проход, и настойчиво пригласил подождать хозяина дома в гостиной.
– Что происходит?! Здоров ли ты, друг мой?! – недовольство младшего Мотерри и в голосе чувствовалось, и в лице легко читалось. – Ты забыл, кто я? Не помнишь, кем являюсь хозяину?
– Никак нет! Но здесь теперь живет супружеская пара, и герцог с герцогиней изволят еще почивать.
– Вот оно что?! Свершилось, значит! Ладно. Я подожду. Принеси мне свежую газету и сигару. Надо же…чем черт ни шутит… Может, правда, скоро дядей стану…
Винсент вошел к нему в гостиную где-то спустя полчаса. Выглядел старший брат бодрым и довольным жизнью. Увидел в руках газету и поинтересовался, что там пишут.
– Например, о вашем венчании, – начал складывать газетные листы Вальтер.
– Пронюхали, значит. Вот, пройдохи! А фотографий нет? Если так, то просто кто-то кому-то нашептал. Делать-то некоторым нечего!
– А ты, что хотел? Первый жених королевства потерял свободу…
– Представь себе, Валь, а я счастлив.
– Пф! Сказал он после первой брачной ночи! Все вы так поете, а потом…
– А вот этого «потом» не будет, – посмотрел старший брат на него строго и сразу стал похож на себя прежнего. – Так! Слушай меня внимательно. В доме оборудуется для Жени мастерская. Пойди туда, слуга проводит, и проинспектируй там рабочих и вообще…
– Я не нанимался заниматься ничем подобным. Может, еще скажешь, стоять над твоей женой стражем и оберегать от всяких случайностей?
– Ты прямо читаешь мои мысли, Вальтер.
– И не надейся! На мастерскую, так и быть, гляну, все же, интересно, не взлетит ли из-за горе-работников фамильный особняк. Но в остальном…
– Не ропщи, Валь. Я тебя, можно сказать, от совета старейшин спас, женившись и занявшись продлением нашего рода, а ты…
– Угу! И таким радостным, однако, при этом выглядишь! А я теперь за супругой твоей безголовой приглядывай и потомство ваше оберегай?
– Но-но! Тише! О герцогине Мотерри говоришь!
– Невольно задумываться начинаю, уж лучше бы мне было родиться первым, жениться и…
– Поздно! Поздно начал задумываться, время ушло. Ты в мастерскую сразу отправишься или со мной позавтракаешь?
– Позавтракаю! – рявкнул взбешенный младший брат. – Мало мне было Женевьевы ли Сонсерт в академии, так…
– Отныне Женевьева ли Мотерри! И замолкни, уже!
Вечером, после службы, Винсент не ехал домой, а летел. Нет, он бы с удовольствием вообще на работу не пошел, а остался с молодой женой, но долг, как говорится, звал. Да и за ходом расследования дела о попытке ограбления сокровищницы короля присмотреть надо было, чтобы не всплыло бы, чего не следовало. И вот теперь был весь в предвкушении, как супруга встретила бы его при входе. Предвидел смущение перед ним, румянец неискушенной в любви молодой женщины, трепет ресниц… одним словом, милую такую картину себе в воображении нарисовал. И вот, сани его подкатили к особняку и въехали в ворота.
Парадные двери перед ним распахнулись немедленно, как только ступил на крыльцо, видно, дворецкий поджидал хозяина с нетерпением. Вошел и замер в удивлении. Потому что его никто не встречал. Хотел обратиться к слуге с вопросом, куда это запропастилась его новоиспеченная жена, но тут слуха достиг странный шум. Что это было? И откуда?
– Только в вашей силе это прекратить, господин, – покачал головой дворецкий, подтверждая, что догадка об источнике шума верна. – Весь день ругаются и из комнаты той, в подвале, не выходят.
И когда Винсент тоже спустился в обустраиваемую мастерскую, застал жену свою с пылающими щеками и горящими глазами. Не лучше выглядел и брат, но до него-то ему не было особенно дела. А вот супругу желал бы видеть не там и не такой.
– Что здесь происходит?! – выработанным за годы службы командным голосом смог этот бедлам пресечь.
А еще этих спорщиков развел в разные стороны. Вальтера вообще за порог выставил, а Жени заставил выбросить из головы все отголоски ее баталии с братом, успокоиться и пойти с ним в столовую ужинать. В спальню они в этот раз отправились в его, но Жени была все еще так взвинчена, что полночи ушло на ее успокоение. Да, не так он себе представлял возвращение домой. И вышло, что на следующий день история повторилась. И ясно, что он принял решение Вальтера от оказания помощи в обустройстве мастерской освободить. Да тот неожиданно сам к нему в дом с утра пораньше явился.
– И кто тебя звал? Я тебе вчера твердо сказал, что ты мне жену нервируешь. Пошел, Валь, в свою академию.
– Еще чего! – просочился тот в прихожею, проявив упрямство. – Она там взорвется, а я виноват буду?
Понятно, что возвращался глава тайного сыска со службы сам весь напряженный, предвидя скандал между самыми дорогими ему людьми. Но те, неожиданно, пришли к некому между собой соглашению. В общем, Винсента по возвращении ждала такая тишина, что он испугался, не поубивали ли те двое друг друга.
– Нет! – порадовал его дворецкий, но лишь в первую секунду своего доклада. – Притихли и о чем-то воркуют.
– Это как?! – ясно, что в мастерскую летел, перескакивая через две, а то и три, ступени.
Залетел в комнату и застал картину. Жени оседлала один из столов, Вальтер стул, и они над чем-то мило посмеивались, и тянули из фужеров игристое вино.
– О, братец пришел! А мы тут открытие мастерской с Жени празднуем!
– Присоединяйся, Винсент! – поманила его жена рукой, в которой зажимала бокал.
