Пришлось бедному Павлу сдаваться, ничего не поделаешь. Катя даже отвернулась, чтобы не видеть этого издевательства над человеком. Хотя сам Павел, по всей видимости, ничуть не считал это издевательством, а изо всех сил старался вывернуть ступни, и был похож при этом на большого неуклюжего жирафа… Особенно если учесть, что ступни у него были размера этак сорок четвертого, если не больше.
Катя все же не выдержала, рассмеялась. И девчонки вслед за ней расхохотались дружно, запрыгали, хлопая в ладоши. Даже Темочка, глядя на них, засмеялся, хотя и не понимал, наверное, отчего все поддались такому веселью.
– Ну что, примут меня теперь в танцевальную студию, как думаете? – спросил Павел, улыбаясь девчонкам.
– Нет, не примут, потому что вы дяденька… А у нас одни девочки занимаются… – вздохнула Дашка. – Хотя было бы здорово, если бы мы вместе туда ходили!
– Ой, а мы же еще на английский ходим! – вдруг вспомнила Сашка. – Вы умеете говорить на английском, дядь Паш?
– Ну да, более-менее… У меня даже книжка переведена на английский…
– Книжка? Какая книжка? Вы что, писатель?
– Нет, что ты… Это такая специальная книжка, по ней студенты учатся.
– А как называется ваша книжка?
– Да это скорее не книжка, а монография…
– Но все равно, как она называется?
– Ой, у нее длинное название, не запомнишь.
– А о чем она?
– Да не знаю даже, как в двух словах сказать… Если коротко, в ней говорится про математическое моделирование экономических процессов. Я ведь студентам преподаю, и вот…
– Ух ты! – восхищенно ахнула Сашка и дернула Дашку за руку, словно предлагая разделить с ней это восхищение. – А вы, что ли, профессор, дядь Паш?
– Нет, что ты… До профессора я еще не дорос.
Темочкино хныканье прервало этот интересный диалог, и Катя протянула руки, чтобы подхватить его с плеч Павла.
– Прошу прощения, нам в кустики на пару минут отлучиться надо… – проговорила она озабоченно, оглядываясь на предмет наличия этих самых кустиков.
– Да, Темочка, иди к маме… – торопливо проговорил Павел, передавая ей ребенка.
Уже удаляясь с Темочкой на руках в сторону газона с чахлыми кустиками, Катя услышала, как Сашка проговорила назидательно:
– Да тетя Катя вовсе не мама Темочке, что вы, дядь Паш! Она же ему бабушка! А Темочкину маму Лёлей зовут! Это дочка тети Кати, вот! А наша мама – это сестра тети Кати…
В общем, всю подноготную семейную выложила – одним махом! Хорошо хоть про дедушку Темочки не сказала…
Хотя если бы и сказала, так что? Какая разница, чего себе этот Павел относительно ее надумал? Наверняка ведь вообразил, что она – одинокая мать, а он, стало быть, такой добрый, такой великодушный… Так о детях мечтает, а тут ребеночек без отца растет, бедненький… Вот зачем, спрашивается, утром ее на скамье у подъезда поджидал? Разве она его об этом просила?
Так успела себя накрутить за эти минуты, что самой показалось смешно. В самом деле, ведь ничего ужасного не случилось! Кому какое дело вообще, кем она приходится Темочке, правда?
Однако было почему-то любопытно глянуть в лицо Павлу – как он эту новость воспринял…
Ага, растерялся немного. Озадачился. Когнитивный диссонанс во взгляде так и застыл немым удивлением.
– Да, Павел, да… – объяснила она, легко улыбнувшись. – Я Темочке бабушкой прихожусь, он сынок мой дочки…
– Да, да, конечно, я понял… Только я никак не… То есть предположить даже не мог… Вы такая юная, такая…
– Мне сорок лет, Павел. Какая же я юная, что вы? Уже могу быть бабушкой по полному праву! Или вам уже расхотелось идти с нами в зоопарк по причине того, что я бабушка?
Выпалила сердито и сама испугалась, как нехорошо прозвучало. Павел даже на шаг отступил, моргнул растерянно. И залепетал так виновато, будто и впрямь ее смертельно обидел:
– Ну что вы, Катя… О чем вы… Просто я удивился тому, что вы… Я просто не думал… Простите меня, пожалуйста.
– Да все в порядке, Павел, это вы меня простите… Сама не знаю, что на меня вдруг нашло, почему так нехорошо вам ответила. Ну что, идем? Сейчас дорогу надо будет переходить, возьмите девчонок за руки, хорошо? А то ведь они такие попрыгуньи, глаз да глаз нужен! А там еще немного пройти – и мы на месте…
Оставшуюся дорогу до зоопарка шли молча. Даже девчонки сникли, не задавали больше вопросов. У входа в зоопарк увидели Машу, помчались к ней наперегонки.
– Маш, познакомься, пожалуйста, это Павел… – весело проговорила Катя, подходя к сестре. – Ты не против, если он с нами прогуляется по зоопарку?
– Нет, я вовсе не против… Здравствуйте, Павел! – широко улыбнулась Маша. И добавила весело: – А я думаю, почему Катя на мои звонки не отвечает! Оказывается, ей и не до меня вовсе…
– А чего ты звонила? Мы ж договорились вроде – встречаемся у зоопарка… Вот мы и пришли… Да я даже не догадалась в телефон заглянуть, он у меня на дне сумки!
– Ладно, не оправдывайся! – с улыбкой отмахнулась от нее Маша, исподволь разглядывая Павла. – Идемте уже, если пришли! Да, надо же еще билеты купить…
– Позвольте это мне сделать, пожалуйста! – с готовностью подхватился Павел, оглядываясь по сторонам. – Где тут у них касса, не вижу!
Катя хотела возразить, но Маша успела махнуть рукой, указывая Павлу направление:
– Да вон касса, направо… Видите, там люди стоят?
Павел умчался за билетами, а Катя принялась выговаривать Маше сердито:
– Ну и зачем ты этот цирк устроила, скажи? На звонки, мол, сестра не отвечает… Не до меня ей вовсе…
– Да ладно, не сердись! Я ж не ожидала, что ты не одна… Вот и растерялась немного. А он ничего такой, знаешь… Очень интересный такой… И симпатичный… Высокий, главное… Мне нравятся высокие мужчины, из них жизненная уверенность так и прет!
– Ага! Если б ты видела, как твои девчонки сейчас издевались на этим высоким и симпатичным! – тихо засмеялась Катя. – Заставили его в первую балетную позицию встать, представляешь? Вот тебе и вся жизненная уверенность!
– И что, встал он в первую позицию?
– А куда ж ему было деваться? Пришлось…
– Ну да. Видно же, какой он, этот Павел…
– Какой?
– Очень добрый, вот какой. И покладистый.
– Ну, ты просто сегодня неистощима на комплименты! – насмешливо проговорила Катя, но Маша ее будто и не услышала.
– …И глаза у него такие… Бесхитростные, как у ребенка… Очень хорошие глаза!
– А ты уже и глаза успела разглядеть, шустрая какая!
– Ладно, Кать, тихо… Вон он уже с билетами идет… Еще услышит, как мы тут косточки ему моем! Обидится!
