– Хм! Ты сейчас сама себя успокаиваешь или меня обмануть хочешь? Я ж тебе объясняю – своими глазами видела! А мои глаза меня никогда не обманывают, Кать!
– Ну, если даже и так… Что ты мне предлагаешь, Наташ? Заняться выяснением всех обстоятельств, тайную слежку устроить, частного детектива нанять?
– Да нет, зачем… Ты просто приглядись к нему, Кать, очень внимательно приглядись! В карманах инспекцию проведи, в телефоне поройся… Да я не знаю, что еще можно, тебе виднее, это же твой муж, а не мой! Рубашки проверь, не пахнут ли чужими духами…
– Я никогда это не делала, Наташ, ни разу. И делать не собираюсь. Еще чего.
– А вот и зря! На такой гордости в рай не въедешь и мужика не удержишь, Кать! Послушаешь тебя – ну как малолетка себя ведешь, честное слово! Хуже твоей Лёльки прям! И того не буду делать, и этого!
– Да, не буду…
– Ну так и останешься ни с чем, поняла? С разбитым корытом останешься, бабушкой-одиночкой! А Лёлька твоя махнет на тебя рукой, пойдет и дальше свою личную жизнь устраивать… Одного Женю бросила, другого найдет. И Митечка твой тоже себе другую найдет, да и уже нашел, по всей видимости! Ну сама подумай, кому ты будешь нужна, кроме Темочки? Ведь одна его поднимать будешь, а это ой как трудно по нынешним временам… Вот хотя бы на Машку посмотри, как она одна мучается! А ты ведь не молоденькая уже! А Темочку надо будет одевать, кормить, образование какое-никакое давать… Сможешь ты все это одна сделать, скажи?
– Ну, хорошо же ты обрисовала мое грустное будущее, Наташ! Прям все по полочкам разложила! Аж плакать захотелось от жалости к себе, ага!
Наташа вздохнула только, махнув рукой. Помолчала, потом проговорила тихо:
– Да что говорить, если ты меня все равно не слышишь! Я и говорить больше не буду ничего… Живи как хочешь, твое дело…
– Я слышу, Наташ. Я все прекрасно слышу. Спасибо за заботу, Наташ… Я подумаю, как мне быть в этой ситуации, правда…
– Да уж, конечно, подумаешь ты… – проворчала Наташа, отодвигая от себя пустую чайную чашку. – Свежо предание, да верится с трудом…
Наташа снова вздохнула тяжело, замолчала. Катя вдруг почувствовала легкое головокружение и даже ухватилась рукой за столешницу и улыбнулась испуганно. И вдруг поняла, как ей плохо сейчас, как тяготит ее присутствие сестры. Поскорей бы она ушла, что ли…
Хотя, наверное, вовсе не от присутствия Наташи ей плохо. Наверное, это страх неизвестный в ней поселился и делает свое черное дело, сжимая сердце в кулак. Да, именно так – неизвестный доселе… Она ведь всегда доверяла Мите почти безоглядно, и он никогда ей повода не давал…
Или давал повод, а она просто не хотела его увидеть? Например, если вспомнить ту безобразную сцену, которую он ей устроил вечером в день рождения, когда из дома сбежал? Как он тогда сказал грубо – мол, надоели вы мне, обе… И ты, и Лёлька… Что я, мол, таковский был…
Но ведь он потом пришел виноватым, прощения попросил! Ругал себя, что сорвался! И Лёльке сказал, что рад ее возвращению…
Может, обманывал? И просьба о прощении вовсе не искренней была? И как теперь быть еще и с этой Наташиной новостью – про ужасно кокетливую клиентку в Митиной машине? Может, и впрямь заделаться ревнивой женушкой, начать принюхиваться да по карманам шарить?
Наверное, прямо Митю спросить – есть у него кто-нибудь или нет? Они же всегда говорили все друг другу прямо, ничего не скрывали… Или это не тот случай для такой прямоты?
Вопросы, вопросы… Поговорить бы с кем, излить свою душевную тревогу. Но не с Наташей же… Вон, она вроде как снова ее воспитывать собралась! Выпрямила спину и так смотрит, будто в холодную воду нырнуть готовится!
– Послушай меня, Кать, чего я еще сказать хочу… Я понимаю, что надоела тебе со своими требованиями, и все же послушай!
– Да говори, Наташ, говори… – вздохнула Катя, подумав про себя – все равно, мол, тебя не остановишь…
– Кать, ты можешь обижаться на меня, но все же я снова скажу – ты страшную ошибку тогда допустила, с Лёлькой! Нельзя было ей рожать, нельзя…
– Наташ, не надо! Не будем об этом, ладно? Я ведь уже объясняла тебе – это ужасно, что ты говоришь!
– Да понимаю я все, понимаю! И знаю, что не надо так про Темочку! Да я с ним и не связываю твою ошибку, Кать… То есть обижать не хочу… А только давай все же на результаты посмотрим – что из этого из всего вышло, а? И Лёлька не мать, и ты… неизвестно кто… Ни богу свечка, ни черту кочерга! Сама себе жизнь взяла и разрушила, разве не так? Еще того и гляди семья твоя вот-вот разрушится! Митя-то на раз-два себе новую пассию найдет, он мужик видный! А ты ведь и впрямь одна останешься! Да еще и с ребеночком на руках! Сама подумай, кому ты хорошо сделала своими благими намерениями? Чего молчишь-то, глаза опускаешь? Не нравится тебе то, что я говорю, да? Но это всего лишь правда, Кать… И никто ее тебе, кроме меня, не скажет!
– Что ж… Спасибо тебе за правду, Наташ. И все, и хватит об этом. Не могу больше слушать, извини… И вообще, Темочка скоро проснется, мне пора ему кашу варить…
– Ты что сейчас, меня гонишь, что ли? Обиделась на меня, да?
– Нет, не обиделась. Устала просто.
– И правильно, не надо на меня обижаться! Я ведь тебе как мать, я твоя старшая сестра! И я отвечаю за вас с Машкой, перед покойной мамой отвечаю… Я, можно сказать, всю свою жизнь ради вас чем-то жертвовала! Находила в себе силы и жертвовала! Вон, даже свою личную жизнь вовремя не смогла устроить…
– А почему, Наташ? Ведь у тебя… был кто-то, правда?
– Был… Конечно же, был. Правда, он женат был, но обещал развестись. Я даже ребеночка от него ждала, да не сложилось…
– А почему не сложилось, Наташ?
– Да ты знаешь, я тогда испугалась очень… Подумала – а вдруг он жену не бросит да на мне не женится! Что я тогда маме скажу? Ты же знаешь, как она к этому всему относилась… Ну и пошла, и аборт сделала, да…
– И что? Ты не считаешь это ошибкой, Наташ? Сейчас бы сколько лет твоему ребенку было?
– Да двадцать уже… Может, и у меня бы внук уже был… Но чего теперь говорить об этом? Тогда я просто не могла по-другому поступить. Никто никогда не знает, в чем его самая большая ошибка, Кать.
– Вот именно, Наташ. Никто не знает. Зато сама ты про свои ошибки все знаешь. А я – про свои… И я никогда не соглашусь с тем, что моего внука можно назвать ошибкой! И никому этого не позволю… Слышишь меня, Наташ?
– Да слышу, слышу, не глухая… Ладно, все, закроем тему. Наговорились досыта. Пойду я, не буду больше тебе надоедать… А относительно звонка этому папаше Ларионову ты все же подумай! Никому плохо не будет от знания, что где-то внучок растет, родненькая кровиночка! Может, наоборот, для родителей Ларионовых это благой вестью будет, ты же не знаешь…
– Я подумаю, Наташ. Обязательно подумаю. Обещаю тебе.
Наташа ушла, а Катя и впрямь задумалась. Но не над сообщением «благой вести», а о себе. Прошла в спальню, встала перед большим зеркалом, осмотрела себя критически…
