– Полицию? Зачем полицию?
– А как ты хотела, моя милая? Думаешь, все так просто, да? Нет, ошибаешься, ничего ты сама не решишь… Так что я бы на твоем месте не капризничал, а слушал, что тебе родители говорят! Будешь рожать, и все! И точка! Поняла?
– Лёлечка, милая… – вступила в их диалог, наконец, Катя. – Все будет хорошо, вот увидишь… Ты сдашь экзамены, спокойно поступишь в институт, первого сентября учиться пойдешь…
– Да как, как я пойду, мам? Ведь все видно уже будет! Я что, с пузом буду на занятия ходить, да? Чтобы на меня все пальцем показывали? Чтобы вопросы всякие унизительные задавали?
– Никто не будет на тебя пальцем показывать, что ты…
– Да ты откуда знаешь, будут или не будут?
– Ну ладно… И пусть показывают. А ты ходи гордо и внимания не обращай. Сейчас вообще трудно удивить кого-то, времена ж другие! Это в мою студенческую бытность пальцем бы показывали, а сейчас такая демократия в обществе царит, что никому дела нет!
– Это ты так думаешь, мам. Вот если б я в школу беременной пришла…
– Так ты же не в школу, ты в институт придешь!
– И все равно… Все равно вопросы всякие посыплются…
– А если вопросы начнут задавать, ты говори, что я замужем, мол… И мы с мужем ребенка ждем… Я даже могу тебе свое колечко обручальное дать, оно тебе как раз будет… Ну так, для видимости… Чтобы не приставали…
Митя, услышав про колечко, фыркнул недовольно, отвернулся. Потом проговорил тихо:
– Носимся тут с тобой, Лёлька, родительские подвиги совершаем… Вон, мать уже и кольцо посулила отдать…
– Да не надо мне никакого кольца, пап! Я ж не прошу! Она сама! – гордо вскинула голову Лёлька.
– …А ты не ценишь, твердишь свое – что да как, да вдруг обо мне плохо подумают… – будто не слыша дочь, проговорил Митя. – Вместо того чтобы спасибо сказать, что мы о тебе заботимся, о будущем твоем думаем! Неблагодарная, ты, Лёлька, вот что я тебе скажу!
– А я вовсе не прошу вас обо мне заботиться! Я и сама могу о себе позаботиться! Вот возьму и завтра пойду в поликлинику… Или куда там ходят, не знаю…
– Вот видишь, ты даже не заешь ничего! Зато выступить перед родителями со своей вредностью надо! Хочешь меня до белого каления довести, да? Этого ты хочешь, что ли? Сказали тебе – будешь рожать, значит, будешь рожать, и точка!
Катя незаметно положила ладонь на Митино колено, сжала его сильно – не надо перебарщивать, мол! И снова заговорила быстро:
– Зато первую сессию сдашь без проблем, Лёлечка! У какого преподавателя рука поднимется беременной женщине неуд поставить? Аккурат после сессии и родишь…
– Ага! И вы скажете – бери академку, бросай институт!
– Да не скажем, Лёлечка, не скажем! Мы с папой все решили уже! Я сразу с работы уйду, как только ты родишь, буду ребеночком заниматься! А ты пойдешь в институт и будешь дальше учиться спокойно…
Лёля нахмурила красивые высокие бровки, смотрела на мать задумчиво. Потом пожала плечами, хмыкнула, опустила вниз уголки губ. Что могло означать только одно – не особо я доверяю твоим словам, дорогая мамочка, не особо…
– Я тебя когда-нибудь обманывала, Лёль, скажи? Когда-нибудь слово свое не держала? – с ноткой обиды в голосе спросила Катя.
– Да нет, мам… Не обманывала… Но как-то это все… Неправильно, мам.
– Ты еще рассуждать будешь, что правильно, а что неправильно? – снова взорвался Митя, скидывая Катину ладонь с колена. – В твоем ли положении рассуждать, а? Надо спасибо родителям сказать, что они так все решили, а ты… Правильно, неправильно… Сказали тебе – будешь рожать, значит, будешь рожать, еще раз повторяю, если ты меня не услышала! И нечего теперь слезы лить, поняла?
Лёля и впрямь уже плакала, закрыв руками лицо, будто отгораживалась от отцовского гнева. Потом прорыдала тихо в ответ:
– По… Поняла, пап… Ладно, я буду… Буду…
– Ну все, Лёлечка, не плачь… – обняла ее за плечи Катя, привлекла к себе. – Все будет хорошо, я тебе обещаю… Пойдем в ванную, умоемся…
Митя смотрел на них сердито и в то же время виновато. Еще и Катя глянула на него с укором – довел все-таки до слез Лёльку! Ведь просила же – будь помягче…
Умывшись и успокоившись, Лёля ушла к себе в комнату, закрыла дверь. Катя заглянула к ней через какое-то время, увидела, что дочь спит, свернувшись калачиком. Закрыла тихонько дверь, вышла на кухню. Митя сидел за столом, сцепив руки, на нее даже глаз не поднял.
– Есть будешь, Мить? Хочешь, я суп разогрею? Там еще пирог с грибами есть. Ты же любишь такой пирог? – спросила миролюбиво, чтобы разрядить обстановку.
– Да какое там… Все равно кусок в горло не полезет, – хмуро ответил Митя. – Пойду-ка я лучше пройдусь… Пивка попью в баре… А может, и покрепче чего. Мне как-то в себя прийти надо, Кать… После всех этих разговоров дурных…
– Да отчего ж дурных, Мить? Ничего страшного не случилось. Давай на все это посмотрим другим взглядом, более оптимистическим, что ли… Ведь это радость в общем и целом, Мить. Внук у нас будет. Или внучка. Ты кого больше хочешь, скажи?
– Да не надо, Кать… Не готов я еще к таким разговорам… Как ты говоришь – оптимистическим. Мне бы к самой мысли привыкнуть для начала… Так я пойду, Кать?
– Иди. Иди, конечно. Хочешь, я с тобой пойду?
– Нет. Мне одному побыть надо. Осознать все, переварить… К новой жизни привыкнуть.
– Да какая новая жизнь, что ты! Все ведь остается по-прежнему… По крайней мере – пока…
– Вот именно – пока! Ладно, пойду я…
– Дверью только не хлопай. Лёлька уснула.
– Может, мне еще на цыпочках по дому ходить прикажешь?
– Мить, ну не начинай, а?
– Да ничего я не начинаю… Мне просто обидно, Кать. Носились с ней, носились, едва дышали… Ах, Лёлечка, милая доченька… А она, смотри-ка, преподнесла сюрприз!
– Ну все, Мить, успокойся уже! Хватит! Ведь решили уже все, чего еще-то? – уже раздраженно произнесла Катя, тихо вздохнув.
– Да ничего! Ладно, пойду я… Приду пьяным – не ругайся.
– Хорошо, не буду. Иди.
Митя ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Что ж, и на том спасибо…
Катя подошла к окну, стала смотреть, как он медленно идет по двору. Так идет, будто несет на спине тяжкий груз. Да и сама спина выглядела оскорбленной…
Бедный, бедный Митя. Жалко его. И Лёльку жалко.
Но ничего, все устроится как-нибудь. И вообще… Надо самой начинать радоваться потихоньку – внук у них будет! Да, надо радоваться… Досада со временем уйдет, а радость будет расти с каждым днем, набирать силу… Ведь это всего лишь жизнь, в конце-то концов! Жизнь, в которой рождаются дети, в которой все когда-нибудь становятся бабушками и дедушками – кто раньше, кто позже…
