Слава, слава, аллилуйя! За право — марш вперед.
— Ур-ра! — крикнул Тедди и поцеловал Ивлин в макушку.
Сэди
Мэй шла вместе с матерью и членами квакерского общества суфражисток — Лигой друзей избирательного права для женщин. А Нелл, конечно, шагала вместе с Федерацией суфражисток Восточного Лондона. Суфражистские общества назначали места встречи, собирались, ждали опоздавших и выдвигались к начальной точке марша. Здесь были и самодельные плакаты, и костюмы, приходили люди самых разных возрастов и убеждений. Явились все — от суфражистской организации актеров до колонны ланкаширских фабричных работниц в деревянных башмаках. Пожилая дама в кресле на колесах держала плакат: «Мать, бабушка, налогоплательщица, суфражистка». Соломенная шляпка девочки была отделана лентами суфражистских цветов.
Мэй, потеряв терпение, пробиралась сквозь толпы до тех пор, пока не нашла ФСВЛ и Нелл.
— Нелл! Нелл!
Обе девочки были взволнованы и немного встревожены предстоящим: Мэй от волнения стала более говорливой и то и дело хихикала, а Нелл держалась скованнее, чем обычно, постоянно сжимала и разжимала кулаки и переминалась с ноги на ногу.
Мэй схватила Нелл за руку.
— Так ты пришла! То есть ничего странного, конечно, но… как же я рада тебя видеть! — Бросив взгляд на пожилую суфражистку, которая с любопытством поглядывала на них, Мэй оттащила Нелл подальше. — Пойдем знакомиться с моей подругой Сэди! — прошептала она громче, чем планировала. — Она… ну, словом, сама понимаешь. Как мы.
Сэди стояла, прислонившись к витрине какого-то магазина, и курила. Нелл ожидала, что отличия Сэди от других будут очевидными — как ее собственные. И в какой-то мере оказалась права: в этой девушке все буквально кричало о мятежности — от короткой стрижки, черного обруча для волос и отсутствия шляпы до сигареты в длинном нефритовом мундштуке, аккуратных маленьких полусапожек, видных из-под подола, и красной помады. Но, несмотря на короткие волосы, Сэди была определенно женственной. При виде ее по всему телу Нелл пробежала странная дрожь. Что бы там ни говорила Мэй, Нелл не верилось в существование иного мира таких людей, как мы. Неужели придется признать, что он все-таки есть?
Сэди неторопливо затянулась табачным дымом, медленно выпустила его и окинула Нелл оценивающим взглядом.
— Так-так, — сказала она Мэй.
— Это и есть Нелл, — с восторгом выпалила Мэй. Рядом с Сэди она казалась еще младше, чем обычно.
Сэди метнула в Нелл взгляд, который та не смогла истолковать, — одновременно довольный, насмешливый и заговорщицкий.
— Она с суфражистками Восточного Лондона. — И Мэй широко заулыбалась Сэди, лучась счастьем.
— Ты прямо как кошка, которой достались сливки, — усмехнулась Сэди. Она кивнула Нелл, а потом, увидев, что какая-то женщина машет ей из толпы, небрежно помахала в ответ, отделилась от стены, бросила Мэй «увидимся» и ушла.
— Видишь? — возбужденно защебетала Мэй. — Далеко не везде приходится скрываться, я же тебе говорила. Ну, как тебе? Она чудо, правда?
Воображала, думала Нелл. Но с виду ничего, хоть и воображала.
— Угу, — коротко ответила она, не доверяя собственному голосу и слыша, как кровь шумит в ушах. «Такие люди, как я, — словно твердила Нелл. — Такие, как я. Такие, как я».
Агрессия
К тому времени как они достигли арки Веллингтона, ворота уже были закрыты, к ним стягивались пешие и конные полицейские. Вокруг собралось множество зевак. У Ивлин сжалось сердце. Впервые она поняла, что в уговорах Тедди есть смысл. Это уже не игра в Жанну д’Арк, где она произносит благородные речи и все с жаром поддерживают ее. Это эпизод с атакой кавалерии.
Когда Ивлин и Тедди приблизились к воротам, битва — а происходящее и вправду напоминало битву, несмотря на увлеченных зрителей и обилие юбок, — была в разгаре. Насколько могла судить Ивлин, толпа женщин теснила полицейское оцепление, а полиция пыталась отогнать толпу. Цепочка полицейских протянулась далеко по обе стороны от арки. Ивлин и Тедди переглянулись.
— Ну и ну, — сказал он. — Понятия не имел, что королевская семья настолько чопорна. Столько шуму и суеты, и все из-за нежелания читать дамское письмо!
— А я бы назвала это грубостью.
Ивлин била легкая дрожь. Шум битвы — кроме битвы, иного названия не подберешь — был оглушительным. Женщины, подступавшие к оцеплению, издавали вопли и рев. Ивлин взяла Тедди за руку, он пожал ее.
— Напугалась?
— Нет, — твердо произнесла она.
— А я — да. Что ж… долиною смертной тени
[8], стало быть?
— Порой, — мрачно призналась Ивлин, — я задаюсь вопросом, почему просто не оставила тебя дома.
Позднее они устроились в «Мэзон Лион» у Мраморной арки и чашку за чашкой пили чай с песочным печеньем. Зал был полон семей — с покупками, набитыми пакетами, свертками, — официантки протискивались между столиками с тарелками сэндвичей, трио музыкантов бодро наигрывало попурри из Гилберта и Салливана, а Ивлин никак не могла опомниться.
— Что же это все-таки было? — спросила она.
— По-моему, — ответил Тедди, — именно это и называется полицейским произволом.
— Так или иначе, это было ужасно бесчеловечно, — заключила Ивлин.
Она не знала, сколько женщин арестовали, но явно несколько десятков. На ее глазах их силой заталкивали в полицейские фургоны. Женщины лягались, вопили, бросались на полицейских с кулаками. Ивлин видела, как одну женщину схватили за грудь и толкнули на землю. Другую избили дубинкой.
— В защиту полицейских и справедливости ради отмечу, — снова заговорил Тедди, — что эти твои дамы чертовски свирепы. Ни за что не хотел бы встретиться с кем-нибудь из них в темном переулке, можешь мне поверить.
— С кем-нибудь из нас, ты хотел сказать, — поправила Ивлин.
Но в душе она была согласна с Тедди. Суфражисток обвиняли в «неженственности», и она всегда считала, что это неудачная шутка. Пухленькая социалистка мисс Плом — неженственная? Или миниатюрная мисс Кольер, вся в фиолетовом?
Однако после увиденного сегодня ее уверенность пошатнулась. На ее глазах суфражистка напала на полицейского с чем-то вроде хлыста для верховой езды. Другая огрела сержанта тростью. Едва ли можно было винить полицейских за то, что они не остались в долгу. Последней каплей для Ивлин стал вид скорчившейся женщины, избитой дубинкой.
Тедди положил ладонь на плечо Ивлин.
— Хватит? — спросил он.
Тедди был бледен, Ивлин кивнула.
В принципе Ивлин считала, что женщина, ударившая полицейского, ничем не хуже мужчины, ударившего полицейского. Ведь как-никак, порой полицейские напрашиваются сами. Она не сомневалась, что сегодня несколько блюстителей закона получили по заслугам.
