Еще через несколько месяцев от меня начал отдаляться человек, который был мне очень дорог. В принципе мы оба понимали, что наши отношения ни к чему не ведут, но на тот момент я оказалась не готова к такому повороту событий. Я очень переживала по этому поводу. Желание поглощать пищу начало пересиливать все остальные инстинкты. Я ела много и без разбору. Иногда у меня случались как бы помутнения рассудка, когда я сметала все, что видела, практически не осознавая этого. А потом, приходя в себя, я обнаруживала, что значительная часть содержимого холодильника уничтожена.
Через год после смерти папы моя мама переехала в Испанию, а я осталась в Москве одна. Спустя пару месяцев после ее отъезда умерла моя любимая морская свинка, которая жила в нашей семье около семи лет. Во мне все нарастало и нарастало чувство паники и одиночества, которое я ничем не могла унять. Я продолжала стремительно поправляться, за год набрав более 10 кг. Потом я немного привыкла к сложившейся ситуации, и мне стало полегче.
Через два года после маминого отъезда я встретила своего будущего мужа, и в моей жизни начался достаточно спокойный период. Но вот парадокс: несмотря на то что тревоги и волнения исчезли, я ела все больше и поправлялась все стремительнее. Стрелка весов неумолимо ползла вверх: 67 кг, 70, почти 75 – к свадьбе (то есть через полгода, после того как мы начали встречаться). Мы подумывали о ребенке, но ничего не получалось. В конечном итоге мне прописали гормональные таблетки, после курса которых я растолстела до 87 кг! Однако это было уже не так важно, ведь я наконец-то забеременела.
Здесь меня снова подстерегала масса неприятных сюрпризов. Первые три месяца я практически не двигалась, так как страдала от сильнейшего токсикоза. Потом эти проблемы ушли, но возникли другие. Вес неуклонно рос, и мой живот приобрел катастрофические размеры. Уже на пятом месяце, несмотря на постоянное ношение бандажа, у меня появились растяжки. Все пророчили мне минимум тройню, и даже врачи не верили, что у меня будет всего один ребенок. После шести месяцев начались сильные боли в спине. Надо сказать, что в пояснице ощущался дискомфорт с тех пор, как я стала поправляться. Сказывалась старая травма: лет в тринадцать я упала с лестницы и долго мучилась болями, хотя врачи не видели на то серьезных причин. Но это были цветочки по сравнению с тем, что началось во время беременности. Ходила я с огромным трудом – для меня было настоящей пыткой даже просто встать с кровати утром. Естественно, о физических упражнениях мне было страшно и подумать. За две недели до родов я весила 112 кг! Обхват живота давно уже перевалил за 100 см.
Встав на весы через три дня после рождения дочки, я с удивлением обнаружила цифру 89 – почти как до беременности. Однако эта мысль нисколько меня не грела, потому что после 50 кг, которые я когда-то обрела постоянными голодовками, данный показатель нельзя было назвать даже удовлетворительным.
Несмотря на то что с ребенком сидела няня, а я почти сразу вернулась к работе, и, казалось бы, у меня было все, чтобы не поддаваться послеродовой депрессии, она неотступно следовала за мной. Роды были тяжелыми, после них я почти месяц не могла нормально сидеть. И все же я старалась ходить: брала коляску и гуляла по три-четыре часа в день. Но когда за летом пришла осень, на меня накатилась жуткая беспричинная тоска. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это, вероятнее всего, было следствием гормональной перестройки. Но тогда, вместо того чтобы гнать от себя негатив, я занялась глубоким самокопанием. Я почти постоянно пребывала в уныло-тоскливом настроении и с каждым днем ела все больше. Мой муж, человек очень чуткий, никогда не делал мне замечаний вроде «Хватит жрать!» или «Посмотри на себя!», хотя иногда я думаю, что, может, ему и следовало пару раз так сказать. Конечно, это шутка.
Между прочим
Если человек вменяем, он не будет говорить вам каждый день о том, как вы поправились: вы и так об этом прекрасно знаете. На то всегда найдутся другие «доброжелатели».
Зимой гулять стало некомфортно из-за холода. Да и зачем, когда можно положить дочку спать на балконе и посидеть пару часов за компьютером, нажимая на клавиши и размышляя о том, какая я несчастная. Моя жизнь превратилась в пресловутое колесо для белки: ребенок – дом – работа, и все это я делала на автомате. Я чувствовала, что деградирую: совсем перестала читать и вообще чем-либо интересоваться, величина тарелок росла вместе с размерами моей одежды. К марту я весила уже 120 кг и носила одежду 56-го размера. Как это случилось? Не знаю, честно!
Все выглядело приблизительно так.
Я просыпаюсь, прохожу мимо зеркала, по обыкновению торопливо умываюсь, достаю Кэт из кроватки и отправляюсь на кухню кормить ее. Она не спеша жует кашу, а я мучительно пытаюсь стряхнуть остатки сна при помощи чашки кофе. Семь утра! Раньше в это время я видела десятый сон. А сейчас было огромным счастьем то, что дочка хотя бы не плакала ночью, а проспала 10 часов подряд. Внезапно мне начинает казаться, что моя прошлая жизнь где-то очень далеко, на расстоянии сотен тысяч лет. Как будто все, что происходило раньше, было вовсе не со мной. Прошлая жизнь… А на самом деле это просто время до рождения ребенка. Я ведь была уверена, что у меня все сложится иначе и депрессия обойдет меня стороной. Я начала работать пару часов в день, когда дочке не исполнилось еще и двух месяцев. Сидеть дома безвылазно – даже мысль об этом казалась мне невыносимой. Кэт привыкла, что мы с ней часто ездим куда-нибудь, и, в принципе, относилась к этому стоически. Но что-то все равно давило. Конечно, отсутствие сна не могло не отразиться на моем настроении, однако было время, когда я спала еще меньше, но меня не охватывало такое глубокое отчаяние.
Кэт доедает кашу, я мою посуду и затем переодеваю дочку. Через полчаса нам нужно выходить на прогулку. Что бы мне надеть? На улице холодно и промозгло. Хотя было бы странно, если бы в конце февраля было как-то по-другому. Вот и мой пуховик. Кэт одета в комбинезон и упакована в коляску. Спускаемся вниз, выходим из дома и направляемся в сторону сквера. Кажется, никто из знакомых не гуляет, а это значит, что мы будем нарезать круги в гордом одиночестве. Потом я, как обычно, зайду в магазин, а вернувшись домой, приготовлю обед для Кэт (для себя и мужа, естественно, отдельно). Вечером работа…
И вдруг меня осеняет – в прожитом мною дне нет места для меня самой! Я делаю что-то, разговариваю, но все это будто в тяжелом сне, все сопровождается ощущением беспросветной грусти и бесцельности происходящего. Я, конечно, иногда радуюсь, но такие моменты коротки, а почти все остальное время моя душа буквально воет от тоски. Так странно! Мне казалось, что с рождением ребенка мой мир преобразится, наполнится смыслом, наши отношения с мужем разительно переменятся. Так и случилось, но совсем не в том ключе, в котором я себе это представляла. Мы не ездили отдыхать уже несколько лет. Сначала трудная беременность, ну а потом: «Как можно ехать куда-то с таким маленьким ребенком!» Наверное, не надо было никого слушать…
Поднимаюсь по лестнице. Открываю дверь, захожу в коридор. Все как в набившем оскомину фильме. Я знаю наперед, что будет через минуту, через час, через день и даже через месяц. Все будет так же, как сейчас, ничего не изменится. Раздеваю Кэт, сажаю в манеж к игрушкам. Иду на кухню, и внезапно мой взгляд останавливается на зеркале… Кто эта женщина? Ведь это не я! Как такое могло со мной случиться? Ведь я всегда старалась следить за собой! Но в последнее время внутри меня словно что-то переломилось. Зачем вся эта суета вокруг самой себя?
