Глава 1. Дэн
— Дэн, сука! — голос разъяренного Арчи, доносящийся из вестибюля особняка, заставил парней из охраны выпрямиться и отойти за тренажеры, чтобы не отсвечивать.
— Я в тренажерке, — крикнул в ответ, выполняя жим лежа.
Шаги становились все ближе, а значит и серьезный разговор тоже.
— Вышли отсюда! — рявкнул Арчи парням и те, кивнув, поспешили покинуть тренажерный зал, оставив меня с этим исчадием ада один на один. — Сколько раз я тебе говорил, не трахать официанток клуба?
— Я и не трахал, — ответил ровным тоном, поднимая гриф штанги с «блинами» на ней общим весом двадцать килограмм.
— Да? А если въебать и переспросить? — навис надо мной Арчи и схватил гриф штанги, увеличивая на нее давление. — О камерах наблюдения забыл, идиот?
— О! Даже видос есть? — стараясь делать вид, что не ощущаю всей тяжести веса, что давит на меня в данную минуту, широко улыбаюсь. — Скинешь мне его потом?
— Ты охренел, — усмехнулся Арчи, испепеляя меня серыми глазами. — Раньше хоть в подсобке трахал, а теперь страх потерял?
— Да не трахал я её. Я зашел за барку, она там зевала, а у меня ширинка как раз была расстегнута. Пазл сам сложился.
— Ага, и хуй ей в рот случайно выпал, — Арчи потер устало лицо ладонями. — Пошли на маты.
— Арчи, бля, — взмолился я, зная, что мне сейчас точно надерут задницу.
— Быстро! — повысил он тон и отошел в сторону, разминая руки. — Ты знаешь правила.
— Дай видос хоть перед смертью посмотреть. Узнаю, за что сейчас сдохну.
— Смотри, — Арчи достал из кармана шорт телефон и кинул мне.
Открыл папку с видео и выбрал первое из них, узнав на нем свой силуэт. Хотя, смотреть-то особо было и нечего, ведь я прекрасно знал, что вчера за баркой меня вполне неплохо обслужила Алёнка. Этим она занималась с завидной регулярностью и рвением. Возможно, наши отношения можно назвать постоянными, если не брать во внимание, что мы не разговариваем, а лишь трахаемся уже около месяца. Впрочем, более постоянных отношений за двадцать семь лет у меня еще не было.
— А я хорош, — крикнул я Арчи, довольно ухмыляясь и наслаждаясь тем, как Алёнка на видео старательно работала ртом, а на моём лице не дрогнул ни один мускул.
— Мне долго тебя ждать? — рявкнул Арчи и я, наконец, отложил телефон и подошел к матам, чтобы получить по щам. Потому что, сколько бы лет мы ни дрались, победить его хотя бы раз, мне еще не удалось.
— Что ж, — протянул я страдальчески. — Придется погибнуть во имя любви.
— Не ной, шланг. Давай быстрее, моё время — деньги.
Скинул кроссовки, шагнул на маты и приготовился умирать. Началась борьба, во время которой мы цепляли друг друга, толкали и успевали между делом ржать степными конями. И именно это меня и подвело, как, впрочем, и всегда. Арчи никогда не терял хладнокровия и железной хватки, даже во время дружеского разговора и ловил малейшее промедление в моих действиях, оборачивая его в свою пользу. Хватило меньше минуты, чтобы я оказался на лопатках с ногой, завернутой под неестественным углом.
— Сука! Нога! — вскрикнул я и ударил ладонью по матам, сдаваясь. Перевернулся на бок, когда Арчи меня отпустил и отошел в сторону. Схватился за больное место. — Аж жопу свело.
— Обед готов! — раздался голос Жоры где-то со стороны входа в тренажерку.
— Все слышали? — крикнул я и перекатился на другой бок. — Пока я лежал тут в муках, Жориком здесь даже и не пахло. Как только речь зашла о моей жопе, так он тут как тут.
Арчи снисходительно улыбнулся и покачал головой. Взял верхнее полотенце из стопки и вытер им шею.
— Идиота кусок, — закатил Жора глаза и обратился к боссу. — Арчи, скажи этому придурку, что, если я повар, то это не значит, что я пидор.
— Это вы без меня, парни, выясняйте, — усмехнулся тот и направился к выходу из тренажерки. — Сами решайте, кто из вас больше повар, а кто пидор.
— Как хорошо, что я повар, — деловито произнес Жора и пошел следом за боссом.
— Я ел твою стряпню и точно знаю, что ты не повар, — крикнул ему вдогонку и начал подниматься с матов.
Глава 2. Полли
— Пока, Поль! — крикнула мне вслед Катька — коллега по работе в кафе, такая же официантка, как и я.
— Пока, — махнула ей рукой и вышла из кафе в прохладный апрельский вечер.
Уже несколько дней погода не спешила радовать население нашего города теплом и обрушивала на землю потоки дождей, снега и града, что неминуемо превращались в кашу под ногами.
Надела наушники, включила любимую музыку в телефоне и направилась в сторону автобусной остановки, чтобы добраться домой и, наконец, отдохнуть от этого сумасшедшего дня.
Едва подошла к дому, как почувствовала что-то неладное. Так было всегда: особое чувство внутри меня, которое, возможно, можно назвать интуицией, безошибочно подсказывало мне о том, что дома творится очередной мрак.
Так оно оказалось и в этот раз.
Стоило мне подняться на свой этаж, как уже на лестничной клетке я учуяла запах алкоголя и услышала звук приглушенной музыки, доносящейся из моей квартиры. Вдохнула полной грудью и открыла дверь. Поморщилась от сплетения запахов, что ударили мне в нос, едва я вошла в квартиру. Дешевый алкоголь, сигареты, мужской пот и грязные носки — так пахнет очередной праздник без повода, что регулярно создает моя мать.
Из кухни донесся громкий смех, как минимум, двух мужчин. Среди них был слышен и слабый смех моей матери.
Скинула промокшие кеды, куртку повесила на крючок в прихожей. По пути в кухню закинула рюкзак в свою комнату и прошла к эпицентру торжества и смердящих запахов.
— О, Полиночка уже вернулась! — воскликнула мать, словно и в правду была рада моему возвращению.
— Вернулась, — кивнула я и оглядела собравшихся за столом, не пытаясь скрыть своего к ним отвращение. — Встали и пошли вон отсюда.
— Девчуль, ты… — попытался возразить один из «джентельменов».
— Молча встали и вышли. Оба, — перебила я его, сохраняя на лице хладнокровие и сталь в голосе.
Оба мужчин с изрядно пропитыми, опухшими харями, недоуменно посмотрели на мою мать, которая не спешила вставать на чью-либо сторону. Она точно знала, что я добьюсь своего и выставлю из квартиры любого, кто не вызывает у меня хоть сколько-нибудь симпатии.
Поняв, что движения со стороны незваных гостей в сторону двери не намечается, схватила со стола недопитую бутылку водки и без малейших сомнений вылила её содержимое в раковину, наблюдая за тем, как лица всех троих сидящих за столом исказились болью и ненавистью ко всему моему существованию.
