– Конечно, – с готовностью согласился он, и даже подскочил со стула. – Но второй раз меня в палату, скорее всего, не пустят, – он поморщился, вспоминая что-то неприятное, – так что попрошу кого-нибудь внизу передать тебе вещи.
– Окей. Держи ключи, – вытащив из тумбочки, я протянул их другу.
– Адрес, – деловито потребовал он и, пообещав управиться за час, выскочил из палаты.
Вторым посетителем оказался, как ни странно, Шафиров. Он заявился ко мне на следующий день после обеда все в той же полосатой пижаме, но в новых тапках.
Посмотрев на них, я отвел взгляд. Неудобно получилось.
– Ну, здраствуй, товарищ Чапыра, – поприветствовал он меня. – Доложили мне вчера о твоих подвигах. – Шафиров расположился на стуле напротив моей кровати.
– Здраствуйте, товарищ полковник, – я сменил положение "лежа", на "сидя".
– Мало тебя на матах валяли, – заявил он мне, – всего с тремя уголовниками не смог справится. Мне сказали, у них даже ножей не было, – Шафиров посмотрел на меня осуждающе.
– Как смог, так и отбился, – мой ответ прозвучал излишне раздраженно, на что полковник усмехнулся.
– А вот не надо "как смог", надо "как отличник милиции", – высказал он мне свое неудовольствие. – Задержал бы их сам, и наградили бы знаком "отличника милиции.
– Мне и без наград нормально, – огрызнулся я.
– Ладно, не обижайся, а то посмурнел весь, – Шафиров рассмеялся. – Против благодарственной грамоты, за которую ратует Храмцов, возражать не буду, – смягчил он позицию.
– Премного благодарен, – отозвался я.
– Все-таки обиделся, – усмехнулся полковник.
– Ничего я не обиделся, – этот Шафиров начал утомлять. Я еще не забыл кому обязан своей службой в органах.
– Служба-то как, нравится? – сменил он тему, наступив при этом на больную мозоль.
– Нравится, – пробурчал я, устраиваясь поудобнее. Судя по никуда не спешащему уходить Шафирову, разговор обещал быть долгим.
Так и вышло, полковник принялся подробно меня выспрашивать о стажировке, о работе в следственном отделе, о расписанных мне уголовных делах, о коллегах и взаимоотношениях в коллективе.
От полного потрошения меня спас заглянувший в палату Головачев.
– Добрый день, Валерий Муратович, – первым делом он поприветствовал высшего по званию, возникшее на его лице удивление от нахождения полковника в моей палате, лишь мелькнуло.
– Добрый, добрый, – развернулся в его сторону вместе со стулом Шафиров. – Беседуем тут с вашим подчиненным. – пояснил полковник свое присутствие. – Пришли к мнению, что Альберту следует усилить физическую подготовку, разумеется, после того как полностью поправится, – огорошил он нас обоих, я даже закашлялся, но тут же скривился от боли в груди. – Вы уж, Илья Юрьевич, проследите за этим.
– Прослежу, – взял под козырек подполковник.
– И, кстати, почему ваш сотрудник ловит преступников в соседнем районе, а не в том, к которому он приписан? – поинтересовался Шафиров.
Головачев не нашелся что ответить на поставленный начальством вопрос и посмотрел на меня. Шафиров, заметив это, также сместил на меня свое внимание.
– Да я там случайно проходил, – пришлось оправдываться. – Меня же никто не предупреждал, что в центре города у нас неблагоприятная криминогенная обстановка, – вернул я любезность за "слабака".
– Что значит неблагоприятная криминогенная обстановка? – вскинулся Шафиров. – Ты где набрался таких формулировок? Ты вообще соображаешь, что говоришь? – вылупил он на меня свои большие темные глаза, доставшиеся ему в наследство от предков. – Советская милиция эффективно борется с преступностью и число преступлений с каждым годом падает! Заруби себе это на носу! – прикрикнул он в конце.
– Чапыра! – предостерег меня от вступления в спор с начальством Головачев.
– Да молчу я, молчу, – пробормотал я, отведя взгляд на окно, в которое опять хлестал дождь.
– И нигде такое больше не ляпни! – предупредил меня Шафиров, нахмурив брови и демонстрируя недовольство. – Надо будет сказать Мохову, чтобы усилил работу с личным составом, тем более, с молодыми сотрудниками. Или вообще на уровне Управления этот вопрос поднять, – пожевывая губами, задумался начальник. – Да, так и сделаю. Комиссия по вопросам политико-воспитательной работы среди личного состава в МВД уже создана. Значит и на местах скоро озадачат с созданием нечто подобного. Так что надо будет проработать этот вопрос, а когда из Москвы придет распоряжение, у нас уже будет все готово, – подвел он итог своим размышлениям и его лицо просветлело.
А я понял, что невольно запустил какой-то процесс.
Шафиров посмотрел на меня уже без неприязни, все же я направил его мысли в нужную сторону, и он придумал, как выслужиться перед московским начальством.
– А за несдержанность будет тебе урок, – заявил он, когда я уже было решил, что пронесло. – Даю тебе поручение, – произнес он, с садистским удовольствием наблюдая за моей не особо радостной физиономией.
– Какое поручение? – тоже не особо весело встрепенулся мой непосредственный начальник.
– Раскрыть серию краж или грабежей в своем районе! – торжественно сообщил нам полковник. – Поработал на соседей, а теперь у себя криминогенную обстановку улучшай, – вернул он мне подачу и торжественно добавил. – Срок тебе – до Дня советской милиции!
– А если до ноября не получится? – обреченно спросил я.
– Что значит не получится? – набирая громкость, принялся стыдить меня полковник. – Ты комсомолец или кто?
Я не ответил, размышлял над тем, почему мне так везет и как с этим бороться.
– И не вздыхай, – одернуло меня начальство.
– Он неделю всего, как в должности утвержден, – попытался урезонить разошедшегося полковника Головачев.
– Залог у него хорошо согласовать получилось, значит и серию преступлений по силам раскрыть, – отверг довод начальника следствия Шафиров.
Глава 33
Скукота. Зевая, я отложил последний дочитанный журнал. На моей тумбе скопилась целая гора макулатуры, и это только сегодняшняя порция. Из-за нахлынувшего на меня информационного голода, я прочитал все, что смог отыскать в ведомственной больнице. Всю периодику от газеты "Правда" до профессионального журнала "Советская милиция", даже "Работницей" не побрезговал. Проштудировал ее от корки до корки, но вместо фоток красоток в купальниках в ней зачем-то печатали фото дам за сорок с суровыми лицами.
До попадания в больницу мне было не до скуки, постоянно находилось чем себя занять: то конфликты, то стажировка, то исследование нового для меня мира, а сейчас прямо тоска напала. Ни гаджетов тебе, ни интернета. Из благ цивилизации лишь черно-белый телевизор в холле. Но возле него собиралась публика посерьезнее, лейтенант в их компанию не вписывался. Пациенты здесь были в основном возрастные с хроническими болячками. Из молодых с травмами только я да мой сосед, которого подселили на днях. Тоже лейтеха, но вместо ребер у него была сломана челюсть, да и вся голова обмотана бинтами, отчего он только спал под капельницей, да стонал во сне. Вот и выходило, что поговорить мне было не с кем. И Шафирова выписали, так что даже подтрунивания прекратились. Скукота – одним словом.
