Я подумал, что такому крошечному созданию требовалось просто безумное количество вещей! Через полтора часа ее сумки были готовы. В моей голове возникла еще одна мысль: до встречи с Нинной эти полтора часа на сбор сумок потребовались бы мне.
При этой мысли я улыбнулся.
Я загружал вещи в машину еще дольше, потому что хотел обеспечить Нинне комфорт и безопасность в клетке. Устанавливал ее по-разному, пока не нашел оптимальное положение.
Наконец, мы были готовы. Но наступило время кормить зверька. Что нам было делать? Если покормить перед самой поездкой, ее может стошнить. Но я не мог себе позволить везти Нинну голодную. Я не хотел ни этого, ни рисковать, что ее может укачать. Я решил устроить ей легкий перекус и дать немного отдохнуть после, чтобы усвоить еду.
Было уже поздно, когда мы смогли выехать. Я был за рулем, Грета сидела рядом, Нинна на заднем сиденье. Я ехал медленно, чтобы не слишком беспокоить крошку. Но она волновалась. Пряталась под своим одеялом, забивалась в угол или начинала ходить по клетке. Потом пыталась залезть на стены и снова забиралась под одеяло, чтобы почти сразу вылезти из-под него и заново начать кружить по клетке. Она явно нервничала. Я бы сказал, испытывала стресс. Я чувствовал себя виноватым, что она оказалась в такой ситуации. Когда дорога начинала петлять, становилось еще хуже, потому что Нинну откидывало то влево, то вправо. Мы останавливались раз десять, чтобы она могла прийти в себя.
– Думаешь, она может успокоиться, если я возьму ее на руки? – в какой-то момент спросила Грета.
– Знаешь, это не самый лучший вариант. Если мне придется внезапно тормозить, она может упасть. Но я еду довольно медленно… Ладно, давай попробуем, – сказал я.
Итак, Грета взяла Нинну, посадила ее себе на колени и укрыла одеялом, чтобы та чувствовала себя в безопасности. Но маленький ежонок был неуправляем. Все ее движения угадывались под маленьким покрывалом, которое то и дело подпрыгивало и дрожало. Она беспрестанно высовывала свой нос то с одной, то с другой стороны.
– Убери покрывало. Может быть, оно ей мешает, – предположил я.
Но это не помогло.
– Может быть, она хочет посмотреть в окно, – сказала Грета со смешком, но ее смех был немного нервным.
А мы проехали только полпути.
* * *
Через несколько километров нас остановил полицейский патруль. Один из двух офицеров подошел к окну.
– Ваши права и документы на машину?
Я передал их полицейскому. Он долго их изучал, поэтому я спросил:
– Все в порядке?
– Да-да, – ответил он. Но в то же время, размахивая моими документами, начал осматривать машину.
– У вас стерт протектор. Я должен выписать вам штраф, – объявил он.
Я помнил, что в предстоящий понедельник должен был заехать за новыми шинами, но не сказал ему об этом. Навряд ли бы он мне поверил и не выписал квитанцию.
«Сегодня действительно неудачный день», – подумал я, опустив взгляд на руль.
– Что это? – спросил полицейский, указывая на Нинну.
Он только что заметил ее.
– Это ежонок, – ответил я.
– Посмотри-ка, – сказал он другому офицеру, ожидающему поблизости, прислонившись к своему мотоциклу.
Оба, заглянув в окно, с восторгом смотрели на Нинну.
– Как мило! Это мальчик или девочка? – спросил первый полицейский.
– Сколько ей? – присоединился второй.
Я рассказал им всю историю, которую они внимательно выслушали, и даже прониклись ею. Между тем Нинна успокоилась.
В итоге они решили не выписывать мне штраф.
– Вы хороший ветеринар. Но поменяйте шины как можно скорее, – сказал первый офицер.
Затем, возможно, чтобы скрыть свои эмоции, он немного пошутил на прощание:
– Не спешите. Езжайте осторожно. У вас в машине целая семья!
Он засмеялся, и мы засмеялись вместе с ним.
Мы наконец добрались до моря, сделав при этом еще много, очень много остановок, чтобы Нинна могла отдохнуть. Более того, в какой-то момент ее стошнило, и мое чувство вины взлетело до небес.
Когда мы нашли дом, где планировали остановиться, – он принадлежал нашим друзьям – в первую очередь выгрузили Нинну и ее клетку. Посадив крошку в угол просторной клетки, занялись остальным. Потом мы с Гретой наконец пошли на пляж. Но мыслями я постоянно возвращался к маленькому созданию, которое теперь оказалось в незнакомом доме. Я сомневался, было ли ей комфортно. Кроме того, мне бы хотелось показать ей море. Но это было невозможно. Слишком солнечно и многолюдно.
И все же.
Я разрабатывал план. После прекрасного ужина и романтической прогулки Грета пошла спать. Но не я. Мне нужно было дождаться очередного кормления Нинны. Когда я убедился, что моя подруга уснула, то приступил к осуществлению своего плана. Я взял шляпу, которую всегда возил с собой в машине, положил в нее Нинну и на цыпочках вышел из дома. Я пошел к причалу и сел в том месте, где причал исчезал среди утесов. Было поздно, и вокруг было мало людей. Лишь пара рыбаков вдалеке. Моя маленькая Нинна выглянула из шляпы. Ее шустрые, блестящие глаза смотрели вокруг. Ее нос нюхал воздух в поиске новых историй. Стояла звездная ночь.
– Нинна, это море. Без меня ты бы никогда его не увидела, – прошептал я ей.
Мы долго сидели там, слушая колыбельную волн, вдыхая соленый воздух. Я прокрался обратно так же тихо, как выходил. Я не хотел, чтобы Грета меня услышала. Она уже считала меня немного сумасшедшим, но мне не хотелось, чтобы она поверила в это по-настоящему.
На следующий день после обеда мы вернулись домой. Путешествие закончилось. Но я был счастлив, потому что Нинна увидела море. И я кое-что узнал: ежиков может укачивать в машине, и они могут помочь вам избежать автомобильных штрафов. Однако я не понимал, что слишком сильно очеловечивал Нинну. Я начал думать о ней, как о ребенке. Моем ребенке. Это было нехорошо.
Глава 10
Только Лилли, Джек и Нинна
Мне нравилось наблюдать за Нинной, меня умиляло все, что она делала. Часто, вернувшись после работы, я доставал ее из клетки и отпускал немного погулять по дому. Сначала она осторожничала, но очень скоро привыкла. Она бродила повсюду. «Нинна, Ниннааа», – звал я ее, и частенько она прибегала обратно. Но не всегда. Если она занималась чем-то, казавшимся для нее более интересным, в ту же секунду я подходил к ней.
Я очень сильно к ней привязался. А ведь если подумать, когда я был маленьким, то пообещал самому себе не пускать других животных в свое сердце.
