– Нет, слишком длинное.
– Ну, раз у нас уже есть Нинна, как насчет Нинно?
– У нас богатая фантазия на имена! – ответил я, смеясь.
Она тоже засмеялась.
– Ой, перестань. Нинна и Нинно. Какая парочка!
Что ж, в конце концов, мне понравилось имя Нинно.
Ежик, или ежастик-глазастик, как остроумно прозвала его Грета, поглощал еду в своей клетке с завидным аппетитом. До этого я вытащил пинцетом его клещей и убедился, что удалил их головки. Я не использовал никакие вещества, потому что, если клеща побеспокоить, он выделяет токсины в своего хозяина.
Я перепроверил каждый миллиметр кожи ежика: все чисто. Одна проблема была решена. Но меня беспокоило его дыхание. Я отправил Джулии видео.
Она ответила:
«По видео трудно понять. Для надежности я бы рекомендовала сделать ему рентген легких. Пока.
PS: Хотя ты удалил клещей, было бы неплохо дать Нинно средство от насекомых-паразитов. Выбирай такое, которое подходит ежам».
Я решил отвезти ежа Джанни – моему хорошему другу из Асти и ветеринару, специализирующемуся на кошках и собаках. Он осмотрел его самым тщательным образом, от и до.
– По-моему, он в порядке. Я не вижу никаких заболеваний. У него в кишечнике нет паразитов. Рентгеновский снимок будет готов через минуту, но все должно быть нормально, – сказал он мне спокойным голосом.
– Отлично! Пойду отнесу Нинно в машину и вернусь, чтобы посмотреть рентген.
Я положил его в маленькую картонную коробку на заднем сидении, накрыл его маленьким одеялом и пошел обратно в клинику. Джанни был прав: рентген подтвердил его мнение. Я попрощался с ним и ушел совершенно счастливый. Вернувшись в машину, я решил проверить Нинно. Коробка была пуста! Я не мог понять, как такое возможно. Но его там не было. Я обыскал всю машину – заднее сиденье, переднее сиденье, багажник. И еще раз. И еще. Исчез! Не мог же он испариться! И машина была закрыта, значит, никто не мог его взять. Это не укладывалось в голове.
Что мне было делать? Что ж, Нинно был маленьким и мог залезть куда угодно. Мне нужно было проверить каждый укромный уголок. С растущей тревогой я начал вытаскивать все вещи, хранящиеся в машине. Мой набор хирургических инструментов. Коробка со шприцами. Потом металлодетектор, я использовал его, чтобы находить металлические инородные предметы, случайно проглоченные животными, и коробка с магнитами. И набор термометров. И стетоскоп. И упаковка с капельницами. Две пластиковые коробки лекарств. Пайеты для искусственного осеменения. Аппарат для УЗИ. Пищеводный зонд. Гинекологический зонд. Влагалищное зеркало. Ведро. Сапоги. Емкость с жидким азотом для замораживания спермы. Антисептик. Перчатки с длинным рукавом. Перчатки с коротким рукавом. Полиэтиленовые бахилы. Полиэтиленовые комбинезоны. Форма для медицинского осмотра. Запасные рубашки. Разные головные уборы, включая ковбойскую шляпу. Сумочка с бланками для рецептов и сертификатов. Айпод, который я не видел тысячу лет. Кипы ветеринарных газет и журналов. Пустая коробка для Нинно и бесполезное одеялко. И, может быть, еще какие-то вещи, которых я не запомнил.
Я вычистил машину и захламил улицу. Все эти вещи, вываленные на тротуар и площадь, без сомнения, создавали сюрреалистическую картину. Но Нинно не находился. Он не мог выйти из машины! Или мог? Я удрученно посмотрел по сторонам и только тогда заметил, что за мной, остановившись, наблюдают шесть или семь любопытных прохожих. Я был расстроен, но все-таки заметил недоумение в их глазах.
Поэтому я сказал: «Прошу прощения, надеюсь, я вам не мешаю. Я сейчас уберу все обратно. Просто я потерял своего ежика». Мои извинения вызвали несколько доброжелательных улыбок. Но услышав «потерял ежика», мои слушатели внезапно разделились: половина думала, что это было неправдоподобное оправдание, и разочарованно качала головами; вторая половина засомневалась в моей адекватности. Некоторые на всякий случай отошли подальше. Обеспокоенный, я не обращал на них внимания и стал рассказывать историю Нинно. Как я нашел его, убрал клещей, что он слишком маленький, что я привозил его на рентген. «Я достал из машины все, но его нигде нет», – подытожил я с досадой.
Девушка в красной куртке показала на конкретное место в машине и сказала:
– Там сзади еще одна коробка.
– Да, но она закрыта, он не мог туда попасть, – возразил я угрюмо.
Тем не менее я открыл ее и… увидел Нинно! Он мирно спал, устроившись поверх моих медицинских халатов. Как он умудрился туда залезть? Передвигая вещи, я заметил, что на задней стороне коробки была маленькая дырочка. Ликуя, я взял ежика в руку и, демонстрируя его, как трофей, закричал публике: «Нашел!» Девушка в красной куртке начала аплодировать, выражая свою радость по этому поводу. Скоро остальные последовали ее примеру. Широкие улыбки вокруг и удивленные глаза, устремленные на Нинно.
Между тем еж проснулся и смотрел на меня сонными глазками. Я нежно погладил его и поместил обратно в коробку. Некоторые зрители помогли мне загрузить все принадлежности сельского ветеринара обратно в машину. Когда все было разложено по местам, я поблагодарил их и сел в машину, чтобы уехать домой. Некоторые махали, другие кричали на прощание. Девушка в красной куртке послала Нинно воздушный поцелуй.
В тот же вечер я рассказал о нашем маленьком приключении кузену Франческо. Мы оба умирали со смеху, представляя, как я опустошаю машину перед зрителями. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается.
– У меня есть идея, – сказал я внезапно. – Я хочу создать парк, в котором ежи и другие дикие животные смогут жить в безопасности и радости.
– С чего начнем? – радостно спросил он в ответ.
Я купил сотню дубовых саженцев, и мы с Франческо высадили их в ряд на холме рядом с нашим домом, на участке земли, принадлежащем моей матери. Это был первый шаг. Если Нинна вдохновила меня на создание центра для ежиков, то Нинно подал идею заповедника для них.
Глава 17
Только по любви
Нинна ела меньше обычного. И стала очень беспокойной и раздражительной по ночам.
Как-то раз я подошел, чтобы успокоить ее. Протянул руку: «Нинна, ради бога, успокойся!» Она остановилась на мгновение, а затем попробовала атаковать меня. Попыталась укусить мою протянутую руку. Я не ожидал такой реакции. Было больно. Но я взял ее в руки. Подождал, пока она успокоится, и она, казалось, вернулась в свое обычное состояние. Однако подобное повторялось еще несколько ночей.
В ней говорили ее природные инстинкты. Она хотела уйти. Песни ее сирен звали ее, и она хотела следовать за этим первобытным зовом. Но к тому моменту было уже поздно отпускать ее.
