— Да тащу я, тащу, — не сдержался его красный от натуги напарник, — руки уже отваливаются. Давай поставим, передохнём.
— А и правда, — произнёс я, выходя из-за дерева и чуть опустив направленный на них ствол, — поставьте-ка, передохните, заодно и поговорим. Инквизиция, дёргаться не советую, — предупредил я обоих на всякий случай.
— Вот же попали, — тихо высказался первый и медленно опустил свой край сундука на траву. На лице его читалась такая смесь разочарования, обречённости и обиды на столь не вовремя появившегося меня, что захотелось расхохотаться.
— Имя, курс! — потребовал я грозно.
— Чутан Хмара, второй курс, — угрюмо ответил парнишка, а его товарищ вдруг упал на колени и запричитал:
— Пожалуйста, только не сообщайте архимагу, прошу! Если меня выгонят, моя мама не переживёт! Умоляю!
— Да не унижайся ты, — упрямо сцепив зубы, прошипел Хмара и зло взглянул на меня.
— Посмотрим, — лаконично сообщил я. — Всё будет зависеть от того, что вы несёте и с какими целями проникли на территорию академии. Что там? — дулом автомата ткнул я в сторону сундука. И, подпустив в голос угрозы, добавил: — Наркотики?!
Дурацкий, конечно, вопрос, но в тот момент ничего получше мне в голову не пришло.
— Ка-ка-ка-какие, наркотики?! — так и не представившийся коленопреклонный паренёк даже заикаться начал.
— Следящий артефакт там, — вздохнув, ответил первый. — Семейный.
— Твой? — уточнил я.
— Мой, — ещё сильнее вздохнув, подтвердил Хмара.
— И зачем?
— Надо.
Хмыкнув такому упорству, я по-отечески взглянул на второго, который в этой паре явно был самым слабым звеном, и почти ласково спросил:
— Ну что, к архимагу?
— Не надо, я всё скажу!
— Так как твоё имя? — вновь поинтересовался я, и паренек затараторил, видимо, боясь, что я передумаю:
— Зауб Рифу, второй курс. Святой отец, мы просто хотели проследить за завхозом академии. Он очень странный: появляется из ниоткуда, в никуда исчезает, причём это не телепортация, а что-то неизвестное. Мы пытались за ним проследить сами, но это бесполезно. И он очень таинственный, его все боятся, даже преподаватели. Нам кажется, что он не тот, за кого себя выдает, что он… он… он злой колдун!
— Трепло, — с презрением в голосе бросил Чутан, а Зауб, покосившись на него, пробормотал в ответ:
— Тебе хорошо говорить, у тебя положение, деньги и родители-маги. А я — первый маг в семье.
«Значит, не только я засёк Иквуса за перемещением во вложенное пространство, — между тем думал я. — Ну и как мне этих пареньков от него отвадить?»
Тут вдруг кольцо на пальце меня ощутимо кольнуло, словно ему не понравилось что-то. Я потёр иероглиф пальцем другой руки и снова почувствовал недовольное покалывание. Не знаю почему, но я каким-то неизвестным образом понимал, что оно именно недовольное. А затем с лёгким шоком и удивлением осознал, что кольцу просто не нравятся мои мысли.
«Такой артефакт в руках студентов — это тоже неправильно», — мысленно произнёс я и ощутил, что покалывание стало слабей. Чуть расслабился. А затем, посмотрев на парней, объявил:
— Значит так. Артефакт я забираю. Временно! — остановил я готового взорваться возмущением Хмару. — По поводу завхоза — я вас услышал, но дальнейшую слежку вам запрещаю, этим вопросом займётся инквизиция.
— Блин… Отец меня убьёт, — помотав головой, протянул паренёк, а я, морщась от вновь заколовшего словно током кольца, мысленно пообещал: «Займусь, правда займусь».
Ну и напоследок добавил:
— Архимагу и в администрацию академии я, так и быть, сообщать не буду.
— Спасибо, святой отец! — мигом просиял Рифу.
— Пожалуйста. А теперь взяли сундук и потащили.
— Куда?
Чуть приподняв бровь, я посмотрел на задавшего этот вопрос Чутана и сказал с лёгкой иронией:
— Ко мне, естественно. А вы что, думали, я сам к себе эту тяжесть попру?
* * *
Отправив парней восвояси, я засел перед артефактом слежения и в который раз хмыкнул, удивляясь, до чего дошла магическая наука. Кое-как раскрутив неохотно выдающего семейные секреты Хмару на инструкцию по эксплуатации, я активировал лёгким касанием большой плоский кристалл в вершине устройства и полюбовался на всплывшее над ним объёмное трёхмерное изображение академии. Картинку можно было вращать, отдалять, приближать. Максимальный радиус составлял километра три, захватывая помимо академии ещё и часть города. Причём если приблизить сильно, можно было даже видеть людей, что светились в тепловом диапазоне. Артефакт показывал их в реальном времени.
Я достал из сундука ещё один кристалл, навёл навершием на себя и произнёс:
— Ширяев Павел, фиксация.
Посмотрев на укрупнённое изображение мужского общежития, с чувством лёгкого удовлетворения увидел, как над ярким огоньком на чердаке появилась надпись: «Ширяев Павел».
Всё, теперь, куда бы я ни пошел, стоит назвать моё имя артефакту, и он тут же найдёт меня, если я в зоне его действия.
Возможности широчайшие. Правда, я ещё не придумал, зачем они мне, ну да, авось, в будущем пригодятся, хоть бы и за теми же султанскими подданными следить. А куда ходит завхоз — я знал и так.
Погасив артефакт и закрыв крышку сундука, я ещё раз потёр так и не переставшее колоться кольцо и, со вздохом достав «Наставления инквизитору», плюхнулся с ними на кровать, читать. Надо же, в конце-то концов, понять, что это такое и как с этим жить дальше.
А уже через полчаса чтения я отложил книжку и смачно выругался. Оказывается, символ инквизитора является не только защитным артефактом и источником инквизиторской магии, но ещё и своего рода детектором правильности совершаемых поступков и действий. Фраза корявая, но суть была именно такой. За откровенно преступное деяние инквизитор мог неслабо так отхватить от собственного кольца. Вплоть до самой натуральной смерти. Поэтому среди инквизиторов преступников не водилось.
За ошибки и заблуждения наказания, конечно, не имелось, все могут ошибаться, но вот бездействия кольцо не прощало. Похоже, та тайная деятельность завхоза, о которой я знал, кольцом воспринималась как незаконная, и оно подгоняло меня к активным действиям. И судя по прочитанному, чем дольше я с этим буду тянуть, тем сильнее оно станет долбить меня током. Перспективочка не очень, я вам скажу.
В общем, просто так пройти мимо совершаемого преступления и правонарушения я теперь физически не могу — кольцо не даст. А значит, отсидеться не получится.
Тут меня кольнуло особенно сильно, и я, подскочив как ужаленный, завопил:
— Да иду я уже, иду!
После чего, несмотря на опустившуюся на город ночь, побрёл к тайному проходу в лабораторию Иквуса, пробормотав на ходу:
