Миссис Эррол улыбнулась ему, и мисс Херберт тоже улыбнулась, и обе они кивнули. Тогда он шагнул вперед, и все тотчас устремили на него взгляды, — такой это был красивый и милый мальчик с открытым и смелым лицом! — и громко, что было сил, произнес своим звонким детским голосом:
— Я вам так благодарен! Я… надеюсь, что вы хорошо повеселились на моем дне рождения… потому что мне было очень весело… И я… очень рад, что буду графом… Сначала я думал, что мне это не понравится, а теперь я доволен… И эти места я очень полюбил… они такие красивые… И еще-еще… когда я стану графом, я постараюсь быть таким же добрым, как дедушка.
И среди криков и аплодисментов он отступил назад с легким вздохом облегчения и, взяв графа за руку, с улыбкой прислонился к его колену.
Этим я и хотела бы закончить свой рассказ. Впрочем, я должна сообщить еще одну небезынтересную подробность. Мистер Хоббс настолько пленился жизнью высшего общества и ему так жаль было расставаться со своим юным другом, что он продал лавку на углу тихой нью-йоркской улицы и поселился в английской деревне Эрлсборо, где тоже открыл торговлю, которой покровительствовал замок и которая потому процветала. И хотя они с графом не сошлись очень близко, все же, можете мне поверить, этот человек Хоббс стал со временем еще большим приверженцем аристократии, чем его сиятельство: каждое утро он читал придворные новости и внимательно следил за всем, что происходит в Палате лордов!
Лет десять спустя, когда Дик, закончив образование, поехал в Калифорнию навестить брата, он спросил бакалейщика, не хочет ли тот возвратиться в Америку, на что мистер Хоббс только задумчиво покачал головой.
— Нет, жить я там не хочу, — проговорил он. — Нет, не хочу… Я хочу быть рядом с ним, присматривать за ним, так сказать… Америка — хорошая страна для тех, кто молод и полон сил, — но там есть свои недостатки. Пращуров там ни одного нет! Да и графьев тоже!
