– Разбежались, – буркнул отец.
Когда мальчики подросли и половой вопрос встал на повестке дня, Ангелу опять-таки пригодился опыт друзей, подкорректированный в нужном аспекте.
– Все женщины любят романтику, – учил Ангел, – даже когда они еще девочки и девушки. Знаете, как дядя Вася завоевал тетю Таню?
Далее последовал рассказ про метро, ласты, как нарядились тетками. Художественное преувеличение – якобы искали для друга лошадь, чтобы перекрасить.
– Какой вывод? – риторически спрашивал Ангел. – Сопли не жевать, а романтизировать изо всех сил. Следующий вопрос: как понять, твоя это девушка, подходит тебе или нет. Тут переходим к дяде Максиму.
Исторически достоверно разговор был следующим:
– Как тебе удается легко расставаться с девушками? Почему ты их бросаешь? – Галя и Ангел спросили у Хари, которому отчаянно завидовали.
Харя описал процесс:
– Сажаю девушку себе на колени, а сам приземляюсь на стул напротив.
– Чего-о? – не понял Ангел.
– Он хочет сказать, – пояснил Галя, – что смотрит на себя со стороны.
– Со стороны в этот момент мы все одинаковые, – буркнул Ангел и тут же хохотнул. – Помните, как в станице, в камышах подглядывали?
– И что дальше? – спросил Галя Харю, отмахнувшись от Ангела.
– Собственно и все. Камышей много, и они занимают большую площадь.
– А ты один?
– Весь из себя исключительный?
– Это вы сказали, – пожал плечами Харя.
В пересказе Ангела наука жизни на примере Хари выглядела несколько иначе:
– Надо посадить девушку себе на колени, а самому сесть напротив.
– Чего? – не понял старший сын.
– Как это? – спросил младший, который очень любил дядю Макса и пользовался его особым расположением.
– Фигурально! Как бы со стороны глядя, вы должны понять, хотите ли вы от этой девушки детей. Если хотите, то она вам подходит, и можно жениться.
Мальчики про детей, женитьбу думать не думали. Их желания были проще, приземленнее и очень уж порой нестерпимы. Они подумали, что папа со своими очередными моралями дует не в ту дуду. Не спросили: «Что ж дядя Максим? Сажал, сажал на колени и никого не выбрал?» Если бы спросили, отец еще три часа бы распинался. Они покивали, изображая понятливость, и выбросили его наставления из головы.
Что-то осталось. Спустя много лет, они не вспомнят – придет из недр, как глубоко личное чувство: я женюсь на этой девушке, потому что хочу от нее детей.
Тань-Таньке было пять лет – самый потешный, душещипательно-умилительный, веселый возраст, когда Таня Большая, поднаторевшая в психологии, завела разговор с Галей.
– Твои отношения с дочерью. Возможно, наличествуют тревожные симптомы. Педофилия как извращение распространена более, чем известно из открытых источников. Давно описана сексуальная тяга отца к дочери…
Он не ударил ее, потому что закаменел. Сколько на нее, бывало, злился, но так – до затмения перед глазами, до желания вмазать по гладкой морде, в губы, накрашенные розовой помадой, – не бывало. Закаменел от ненависти? разочарования? отвращения?
Галя медленно встал, достал телефон и позвонил Харе. В прихожей снял домашние тапки, переобулся в ботинки, натянул куртку. Все – медленно. Если медленно, то можно контролировать желание убить ее.
– Вася! Прости! – бросилась ему на грудь жена.
Впечатала в стенку, на которой висело зеркало. Зеркало упало на пол со звуком, напоминающим дребезжание оконного стекла, когда мимо дома проезжает тяжелый транспорт. Зеркало словно раздумывало: раскалываться ему на мелкие кусочки или удержаться. Не треснуло.
– Вася! Я дура! Редкая, уникальная, круглая. Вася, как ты мог на мне жениться? Ты же особенный! Единственный в мире! Вася, у нас есть водка. Пойдем, – потянула его на кухню. – Я больше никогда в жизни! Как ты мог на мне, дуре, жениться? – повторяла Таня.
Он сидел за столом в зимней куртке, в шапке, в ботинках на меху. Пил водку и смотрел на свою плачущую жену. Круглую дуру. Редкую. Безмозглую. Придушить бы. Чтобы не подкладывала мины под надстройку. Сама подкладывала, сама разминировала. Что ему оставалось? Только любить.
В детстве они почти не расставались. Вместе в школе, после уроков, в выходные, на каникулах. Поступив в разные вузы, виделись реже, но все-таки часто. Когда Ангел и Галя женились, родились дети, встречи стали редкими – на семейные или государственные праздники-застолья. И дальше с возрастом все реже и реже. Семейное общение питается дружбой женщин, а Катя и Таня взаимного притяжения не испытывали, хорошо относились друг к другу, и только. Кроме того, женщины ревновали. Невольно. По своей природе они будут ревновать избранника ко всему, что он любит (словно крадет от любви к ней), будь то друзья, футбол, рыбалка или коллекционирование марок. На семейных торжествах у Ангела и Гали Харя держался культурно, но томился. У Ангела – от обсуждения детских болезней и цен в магазинах. У Гали – от культурно-интеллигентных разговоров с коллегами Гали и Тани. Тех, с кем было интересно общаться Харе, Ангел и Галя несколько раз видели и нашли их полнейшими занудами. После сорока лет две семьи и одинокий Харя встречались за столом только по юбилейным датам. Втроем собирались один-два раза в год. Харя называл эти встречи «командировками на свободу». Чаще не получалось, да и не требовалось. Чтобы праздник был в удовольствие, он должен случаться редко, а каждый месяц праздник – это повинность и слишком много выпивки. Старая дружба – как дом детства: в нем давно не живут, но трепетно любят.
9
Ангел подхватил друзей у метро «Новокосино», где они исполнили заезженную интермедию «Мой милый Галя – мой дорогой Ангел – вот и наш Харя». Не на потеху публике, как в молодости, а от радостного возбуждения и как дань чудачествам юности.
Галя и Харя сидели на пассажирских сиденьях сзади. Ангел одной рукой вел машину, другой достал из сумки-холодильника на переднем сиденье банки с пивом и передал назад.
– Вы, конечно, не станете пить в семь утра. Как настоящие друзья не будете дразнить водителя.
– Ага, – сказал Галя, щелкая петелькой и открывая банку, – мы их просто в ручках погреем.
Харя щелкнул следом:
– Понюхаем и поцелуем.
– Ты всегда такой был, – улыбался Ангел. – Сначала нюхал, а потом целовал.
– А ты целовал, а потом принюхивался?
– Фу, мальчики! – рыгнул Галя после большого глотка. – Какие пошлости!
– Не вышел из образа, – констатировал Ангел. – Харя, мне показалось или у него губы накрашены?
– И брови выщипаны. Как я, оказывается, по вам соскучился, – сказал Харя.
– По-вам-по-вам-по-вам, – пропел Ангел. – Едем ко мне на дачу, я уже говорил по телефону, повторяю для бестолковых. Пять лет назад купил, а вы еще у меня не были. Место райское, уединенное.
