— Ты маму и отца моих боишься, Бэмби? — Максим с усмешкой сжимает колено. — Никогда бы не подумал.
— Еще чего, Кэп! Я же такая лапочка, как меня не полюбить.
— Они тебя полюбят просто за то, что тебя люблю я.
— Мне так не надо, — с обидой фыркаю я. — Хочу, чтобы они меня полюбили за то, что я — это я.
Дом семьи Максима воплощает все мои представления о жизни обеспеченных американцев из телесериалов: зеленые газоны, работающие поливалки и модерновый фасад, напоминающий особняк вампирской семьи из Сумерек. Круто, че.
Едва я выхожу из машины, ко мне подбегает ушастый бостон-терьер и, подпрыгнув, едва не кусает за нос.
— Это Егорка, — поясняет Максим и, притянув к себе за талию, снова целует. Точно соскучился. — Он уже старый, но по-прежнему активный.
Егорка. Смешное имя для собаки.
— Mom, Dad, they are here! — доносится задорный женский голос с крыльца, и сердце вновь начинает учащенно биться. Уфф. Так, Ника, взгляд приветливый, но уверенный. Не лебези, но и высокомерной не выгляди. Надо успокоиться. Они же просто люди, в конце концов, пусть и родили супергероя.
Максим закидывает руку мне на плечо, и ласково клюнув в макушку, ведет ко входу в дом, где возле распахнутой двери стоят две девушки. Одной на вид лет восемнадцать, второй — четырнадцать-пятнадцать. Красивые. Такие же темноволосые как Максим, только у той, что постарше, глаза зеленые, а у младшей — голубые. Смотря на меня с любопытством, словно диковинный музейный экспонат увидели. Вроде не стервы. Хотя рано пока расслабляться.
— Значит Бэмби, превратившая Макса в занудного каблука, — скалится старшая, и до того как я успеваю удивиться, шагает ко мне и целует в щеку. — Я Саша, а это… — она кивает в сторону своей застенчиво улыбающейся голубоглазой сестры, — Маша.
— Привет, — тихо говорит девочка и, покраснев, спрашивает: — А у тебя глаза такие свои или линзы?
— Свои, — не удерживаюсь от улыбки и незаметно выдыхаю. Нет, не стервы. Ну Саша на стерву вполне потянет, но ко мне вроде настроена доброжелательно. А Маша так вообще милашка. С этим можно работать.
— S priezdom, — раздается низкий мужской голос и в на пороге появляется глава семейства Леджер: высокий мужчина с такими же как у Максима густыми непокорными волосами и небритостью на лице. У него даже пуза нет. А еще говорят, что америкосы — жиробасы. Если Кэп будет так выглядеть в пятьдесят — я сорвала джек-пот. С другой стороны, придется очень за собой следить, чтобы на него не вешались развратные молодухи. Ой, ладно, сейчас-то я огонь, а об остальном подумаю позже.
— Kak dobralis, Nika?
— Здравствуйте, мистер Леджер, — говорю на неуверенном английском. — Добрались хорошо.
Отец Максима с таким интересом разглядывает меня, что мне становится неловко. Ох, а похожи они как. Один рост, одна улыбка и телосложение идентичное. Поразительно.
— Борщ отличный, сын, — подмигивает он Максиму, от чего тот начинает широко улыбаться.
— Хватит Ни-ку смущать, пап. А мама с Никитой где?
— Мама здесь, а Никиту скоро привезет дед, — объявляет бойкий женский голос.
Саша и Маша как по команде расступаются, являя моему нервному взору хозяйку дома и мать большого семейства, Славу Жданову-Леджер. Вернее ее и ее выпирающий живот. Так вот откуда и Максима такие глаза. Точно такого же цвета как у его матери. А ресницы все же от отца.
Слава немного ниже меня ростом, волосы темные, взгляд сияющий, морщин нет вообще. Точно вампирское семейство. Родители не стареют и дети красивые как на подбор. Надеюсь, к отъезду в Москву не придется умолять Максима меня обратить.
Хозяйка дома скрещивает руки на груди и, слегка прищурившись, оглядывает меня с ног до головы. На крыльце воцаряется тишина, подчеркивающая важность момента: мама оценивает достоин ли новоприбывший российский груз ее мышцатую двухметровую кровиночку. Чтобы выглядеть презентабельнее, я расправляю плечи и немного задираю подбородок. Черт, руки вспотели.
— Здравствуйте… — как мне называть эту маленькую беременную женщину? Миссис Леджер? Станислава Игоревна? Просто Слава? Соображай, Ника. — Слава.
Ее губы дергаются, а после и вовсе расползаются в широкой улыбке, обнажающей белые зубы. Боковые и, правда, напоминают клыки. Нет, с ней точно надо быть поосторожнее.
— Добро пожаловать в семью, Ника, — уперевшись в меня животом Слава обнимает мою шею и ласково похлопывает по спине. Отстранившись, подмигивает мне и делает приглашающий кивок головой. — Пойдем в дом, чего стоишь в дверях как не родная?
Облегченно выдыхают, кажется, все присутствующие, в том числе и Максим. Я вытираю влажные ладони об подол платья и начинаю улыбаться. Меня приняли. Приняли, черт возьми.
44
Гас
— Разомни мне ноги, Гас, — хнычет Слава, состроив лицо в жалобную кошачью мордочку. — Затекли, ну просто сил нет.
С каждой новой беременностью у жены свои причуды. С Максом были утки и кабачки, с Сашей — индийские сериалы, с Машей она испытывала потребность делать мне минет дважды в день(замечательное было время), с Никитой ей непременно хотелось какую-то не выговариваемую русскую крупу, которую посылками доставлял папа Карло, а теперь вот круглосуточно необходим массаж ног. Я уже массажиста-тайца пытался в трехмесячное ножное рабство взять, но Слава отказывается — тайские руки не годятся, нужны непременно мои американские.
Я присаживаюсь рядом с ней на диван и, взяв в руку ступню, начинаю разминать. Слава довольно урчит, гладит живот и начинает постанывать, от чего у меня немедленно встает. Вроде столько лет вместе, а я хочу ее как будто мы и недели не прожили. Лучшие решения в моей жизни: выучить русский гимн и жениться.
— Матрешка, — нависаю над ней, расстегивая молнию на джинсах. — Устроишь мне свидание с будущим сыном?
— Ты такой извращенец, Гас, — фыркает жена с насмешкой и похотью во взгляде. Конечно, она устроит. Беременная Слава — это грязная Слава. — Как ты вообще в глаза нашим детям смотришь после такого?
— Никто из них до сих пор не жаловался.
Слава обхватывает меня ногами и, замерев, с паникой в голосе уточняет:
— Так, а где дети?
Правильный вопрос. Когда их у тебя четыре, нужно всегда быть начеку. Забудешь кого-нибудь — потом год придется водить к психологу. Слава до сих пор считает, что Макс страдает от гиперсексуальности, потому что в два года зашел к нам в спальню и увидел, как мы занимаемся сексом. Это чушь, конечно. Просто Макс — мой мальчик.
— Саша на свидании, Маша и Никита в школе. А Макс наверное, занимается сейчас тем же, чем собираемся заняться мы.
— Надеюсь, он презервативами пользуется, — ворчит Слава, расстегивая пуговицы на моей рубашке. — Мне еще рано становится бабушкой.
