Я открыла глаза и посмотрела на Чезаре. Черные волосы немного растрепанные и из одежды на нем сейчас виднелись пижамные штаны серого цвета и белоснежная, слегка мятая футболка. Еще на ладонях были перчатки из тонкой ткани.
— Мне тут хорошо думается, — я приподнялась на локтях и на лицо набросила серьезное выражение. — Знаешь, о чем я размышляю? Сегодня седьмой день, как ты меня «купил». После полуночи я буду свободна. Вот и пытаюсь понять, что мне делать дальше. Может, я уйду от тебя. Как-никак, но свободой все же нужно пользоваться.
Конечно, я шутила и, думаю, Чезаре это понимал, но все равно увидела то, что сонливость в одно мгновение исчезла из его глаз и взгляд потемнел.
— Никуда ты не уйдешь. Считай, что свободы у тебя нет.
— Неужели? — я села на газоне и высоко подняла голову, чтобы посмотреть на Чезаре. — И как же ты будешь меня удерживать?
— Найду способы.
— Мне даже интересно узнать какие именно, — я старалась все еще держать на лице серьезное выражение, но, поднимаясь на ноги, незаметно улыбнулась, после чего пошла в сторону дома. Не оборачивалась, но прекрасно знала, что Чезаре пошел за мной.
Уже будучи в особняке, я побежала на кухню. В холодильнике было полно еды, но я все равно обернулась и сказала Мартину:
— Я что-нибудь приготовлю.
Пока я крутилась около столешницы, Чезаре пошел в душ. А я нарезала помидоры и размышляла о некоторых вещах.
Пока что память вернулась не полностью и временами ко мне еще приходили новые обрывки воспоминаний, но, всякий раз, когда они всплывали в сознании, я больше не ощущала головной боли, или сокрушающего стресса, ведь самые болезненные воспоминания были позади. Они ударили по мне, словно молот и разбили разум на множество мелких осколков. Но, в тот же момент, именно благодаря этому я сумела заново себя собрать и восстановиться. Я больше не была той забитой Марисой. Растерянной, боязливой и панически опасающейся вновь встретиться со своим братом.
При этом, я размышляла о том, что жизнь складывалась очень необычно. Она показала мне, как может быть иначе. И это «иначе» мне не нравилось.
В детстве и подростковом возрасте я многое пережила. Некоторые события были болезненными и для меня страшными, но я оставалась сильной потому, что рядом был Чезаре. Еще в детстве, будучи тем самым странным мальчишкой, из-за своей болезни не подходящим в актеры надменного театра лжи, в котором я жила, он постепенно стал выстраивать мой мир. Немного причудливый, но безграничный. Отдающий свежим, прохладным воздухом и ночным небом.
Но, после амнезии, в тот год, который я прожила вместе с Анджело, я даже не знала о существовании Чезаре и мне действительно было плохо. Невыносимо тяжело. И Анджело с легкостью смог довести меня до состояния панических атак.
Порой в сравнении можно понять, насколько сильно важно присутствие в жизни одного человека. Мне была дана возможность это осознать. Ощутить это страшное «иначе».
Положив на стол нож, я взяла пульт и включила телевизор, просто, чтобы перебить тишину. После этого продолжила нарезать помидоры.
Из-за голосов, доносящихся из динамиков телевизора, я не услышала звук шагов, но так отчетливо ощутила то, что мужские ладони легли на талию и торс коснулся моей спины, вжимая своим весом в столешницу. Одна ладонь тут же скользнула вниз к бедрам, сильно сжимая попу, а вторая легла на грудь.
— Чезаре, я же с ножом, — хотела сказать строго, но из-за прикосновений парня, по телу пробежала горячая дрожь и с губ сорвался стон.
Его ладонь, пробираясь под мою футболку и коснулась низа живота, а потом талии. Ощутимо провела вверх и, пробравшись под лифчик, сжала грудь, большим пальцем обведя сосок, вызывая острые импульсы, которые пробежали по коже и взбудоражили огнем. Я сильно прогнулась, прислонившись макушкой к плечу Чезаре, лишь отдаленно ощутив, как нож выпал из подрагивающих пальцев и упал на пол, тут же отлетев под стол.
— Сюда может кто-то зайти, — произнесла на выдохе, уже не узнавая собственный голос. — Например, повар.
Чезаре резко повернул меня к себе лицом и тут же, подхватив под попу, усадил на столешницу. Поцеловал шею и, несмотря на то, что я просила не оставлять засосов, его личных отметок, чувствовала, как под губами парня кожа пылала так, словно к ней прикасались горящие угольки и тут же краснела.
— Думаешь, я позволил бы кому-нибудь увидеть тебя голой? — прохрипел Чезаре лишь на мгновение отстраняясь от меня и вновь целуя шею, а потом и губы.
В голове начало пустеть и я уже толком ничего не понимала, но краем сознания осознавала, что Чезаре точно не позволил бы сейчас кому-либо зайти сюда.
Одно мгновение и с меня была сорвана футболка, которая уже вскоре полетела вниз и упала на пол. За ней последовал лифчик и вновь его руки оказались на моем теле, с жаждой и так порочно касаясь каждого сантиметра кожи. В такие моменты мне всегда хотелось, чтобы Чезаре снял перчатки, ведь хотелось жара его ладоней и мне было совершено неважно, как они выглядели, но парень привык никогда не снимать перчатки и пока что я с этим ничего не могла поделать. Но, может быть, когда-нибудь, у меня получится переубедить его. Все же у нас еще вся жизнь впереди.
Чезаре расстегнул змейку на моих шортах и, наклонившись так, что наши губы находились лишь в миллиметрах друг от друга, сказал. Нет, хриплым, практически рычащим голосом приказал:
— Приподнимись.
Одной рукой обвивая его шею, а второй упираясь в стол, я сделала так, как сказал парень и тут же осталась без шорт и нижнего белья. В голове промелькнула мысль, что, наверное, не стоило чем-то таким заниматься на кухне, но, в тот же момент, я понимала, что близость между нами частенько происходила в неожиданных местах. В саду, машине, университете… Одно касание, или лишь мимолетный взгляд распаляли настолько сильно, что уже просто не было сил остановиться и телом овладевала неутолимое желание насытиться любимым человеком. Ближе, больше и сильнее. Так, чтобы сгореть от прикосновений и с головой уйти в буйствующий вихрь ощущений, совершенно забывая о том, что во всем мире есть еще кто-то кроме нас.
Я поддела пальцами ткань футболки Чезаре и потянула ее вверх, но снять так и не смогла. Парень, увидев это, сам одним движением скинул футболку и вновь поцеловал, а я довольно простонала и ладонями коснулась крепкого торса. Мне нравилось водить по нему пальцами и ощущать жар стальных мышц. Хотя, чаще всего, было совершенно иначе. Чезаре полностью раздевал меня, после чего с неутолимой жаждой брал, будто не желая тратить время на то, чтобы самому тоже снять одежду. А я хотела прикосновения кожи к коже. Конечно, несмотря ни на что, всякий раз во время нашей близости я получала такое удовольствие, что, казалось, на несколько минут теряла саму себя, но заниматься сексом с парнем, с которым ощущала жар только его возбужденной плоти и губ, а все остальное было скрыто одеждой, вплоть до ладоней, было немного странно. Хотя, мне не с чем было сравнивать.
