Вставил сигаретку в угол губ, но не зажег. Сигаретка успокаивала.
Тридцать шесть лет, а мозгов на двенадцать!
Торопливо пересек лужайку, подошел к двери. Глупо было ожидать, что Ната забудет закрыть двери. Так и вышло. Обошел вокруг дома, заглядывая в тёмные окна. Под ногами мягко пружинил газон.
Была какая-то уверенность, что он совершает правильный поступок. Как Робин Гуд, забравшийся в замок. Только вот какая причина сейчас наиболее важная? Что он собрался найти здесь? Какое золото украсть?..
С обратной стороны дома одно из окон было открыто внутрь. Путь между улицей и комнатой преграждала только москитная сетка. Пашка остановился, жуя сигаретку уголком губ. Если бы все окна были закрыты, он бы ушёл. Ну просто потому, что взламывать окна или дверные замки — это точно не его забота.
Пашка не верил в предзнаменования, персты судьбы или намёки, но окно было открыто, а, значит, нужно просто вытащить сетку из пазов, ухватиться за подоконник, подтянуться и перевалиться в темноту комнаты. Дел-то, как говорится, на полминуты.
Глаза привыкли к полумраку; проступили обтекаемые контуры бокового дивана, тумбочки, телевизора на стене, круглого стола, стоящего в центре. Здесь Ната принимала гостей. Торжественная обстановка, правильная подача блюд, музыкальное сопровождение, неудобные стулья и ощущение искусственности — вот что Пашка хорошо помнил с того раза, как пришел сюда с Лерой в качестве её молодого человека. Лера постеснялась прийти одна, а Пашка не мог отказать.
Вспомнил деталь: Ната подавала еду таким образом, чтобы люди быстро наедались мелкими закусками и не ели много горячего.
Он вышел в коридор. Справа были еще две комнаты, затем уборная и лестница на второй этаж. Слева — выход на кухню, мимо неё — веранда с панорамным видом на двор, забор и гараж.
На втором этаже Пашка не был. Запретная зона для гостей. Жизнь Наты и Дениса без прикрас. Туда он и направился, мусоля сигарету губами, смакуя прилипшие к языку и нёбу кусочки влажного, набухшего табака. Наверху обнаружил три двери. За первой оказалась еще одна просторная уборная. Автоматически загорелась тусклая белая лампочка над зеркалом у раковины. Из зеркала на Пашку хмуро посмотрел небритый щекастый мужичок с сигаретой. В уборной чем-то приятно пахло. На тумбочке у ванны лежал блестящий номер «Cosmopolitan».
За второй дверью была спальная комната. Большую часть комнаты занимала широкая кровать. Типичный траходром. Тут легко уместилось бы трое, а то и четверо человек.
Каково это, интересно, спать в одиночестве на такой кровати? Перекатываться с одного края на другой, но не находить любимого человека? А еще думать о том, что этот самый любимый долгое время находился в объятиях другой, не такой хорошенькой и богатой… О, как, наверное, Ната злится.
Пашка почувствовал лёгкое чувство стыда, разглядывая комнату. Как будто измазался в чём-то, вступил в собачье дерьмо и теперь ходит, оставляя за собой шлейф навязчивой неистребимой вони. Ната вернётся домой и почувствует эту вонь. Вычислит. И отомстит. Как мстит сейчас Лере.
Надо убираться отсюда. И зачем вообще полез? Для каких целей?
Однако, Пашка вышел в коридор, толкнул плечом третью дверь. Раз уж он в доме, то почему бы и нет?.. Заглянул внутрь. Вспыхнула маленькая бледная лампочка, среагировавшая на движение. А вместе с ней свет брызнул из зеркал, развешанных на стенах, бросился в глаза Пашке, на секунду ослепив. Сигаретка выскользнула изо рта. Забыв о ней, Пашка шагнул внутрь. Он осматривался.
Вика заехала в семь вечера на такси. Сестрица была навеселе — похоже она так и не перестала пить после завтрака.
— Надо попудрить носик! — бормотала Вика на заднем сиденье, а сама доставала из сумки крохотную серебристую флягу, отвинчивала крышечку и присасывалась к горлышку, как заправский вампир. — Будешь?
Из горлышка пахло чем-то острым с пряностями. Запах дорогих алкогольных напитков.
— Я до клуба подожду.
После утреннего вина у неё какое-то время кружилась голова. Не очень-то хотелось повторять. Лера рассчитывала, что в суете клуба никто не обратит внимания на то, что она пьет минералку, ну или «колу» на худой конец.
Домчались быстро, без пробок — и уже на парковке перед двухэтажных зданием из темного стекла на Леру выплеснулись давно забытые, покрытые пылью, где-то много лет прятавшиеся ощущения.
Подмигивала синяя неоновая вывеска: «Вирус-клуб». У дверей стоял широкоплечий охранник дядя Витя, с тщательно прилизанными редкими волосами, с золотой цепью на бычьей шее. Даже пиджак у него был всё тот же, семилетней давности, потёртый и серый, с чуть короткими рукавами, будто в этом пиджаке дяде Вите было тесно.
— Мамочки мои! — сказал он, увидев приближающуюся Леру. Морщинистое, побитое жизнью лицо растянулось в улыбке. Дядя Витя сжал Леру в крепких объятиях. От дяди Вити пахло одеколоном. — Как же тебя занесло? Столько лет прошло! Я думал уже того, померла где-нибудь!
— Не дождётесь! — ответила за сестру Вика, выхватила Леру из объятий и потащила за дверь, в узкий коридор, стены которого были обклеены афишами разных лет, рекламными плакатиками и этикетками от бутылок алкоголя.
Слегка оглушенная и растерянная Лера скользила взглядом по лицам и надписям. Узнавала старых диджеев, умерших рок-звёзд, затасканных реперов, вспоминала вечера, которые проводила здесь; память подсказывала даты и мелодии, имена и события. Где-то играла музыка. Что-то из современного, непонятного.
Коридор вывел в холл, где с одной стороны был гардероб, а с другой две девушки на ресепшене мило улыбались, не узнавая. Когда-то даже гардеробщица тётя Рая выдавала Лере одежду без номерка, потому что хорошо её знала. Времена изменились. Прошлая жизнь утекла безвозвратно.
За спинами девочек, за прозрачной стеклянной дверью Лера увидела танцпол, барную стойку, зону со столиками, релакс-зону. Всё в бледно-синем цвете, искрящееся и мелькающее. Людей было немного. Кто-то танцевал. Вечер еще не вступил в свои права. Пройдет час-другой, и на танцполе будет не протолкнуться.
— Добро пожаловать! — сказала одна из девушек. — Вы бронировали или просто так?
— Мы, родная, постоянные посетители! — ответила Вика, достала фляжечку и сделала несколько глотков. — Позови-ка нам Толика… В смысле Анатолия Владимировича. Очень нужен!
В голове проснулась старая Лера — радостно заулыбалась.
Толик, Анатолий, блин, Владимирович. Владелец клуба и хозяин небольшого бизнеса по производству «домашнего видео». Старый, старый друг. Не сосчитать, сколько раз он держал Лерины волосы, пока она блевала в туалете. Сколько — отпаивал кофе по утрам. Сколько — стоял за камерой, когда Лера кувыркалась с его подчиненными.
Какой же с Толиком был шикарный секс! Неизменно — под обоюдным кайфом. Таблетки, алкоголь, марки, курево. Что угодно. Яркие звёздочки из глаз, вертолёты в голове, тени, пожирающие сознание. Улётные ощущения. Настолько яркие, что даже сейчас, спустя семь лет, не утратили свежести и заставили испытать кратковременное чувство неловкости от того, что было.
