— Где Шаард? — спросил я.
— В своем кабинете, Ваше Высочество, — откликнулся дворецкий. — Я распоряжусь, чтобы вам подготовили горячую ванну, сухую одежду и…
— Да-да, — отмахнулся я уже на ходу. Колено распухло, ужасно болело, и я ругал его на чем свет стоит, одолевая бесконечные лестничные марши. Дворецкий бежал за мной, что-то там бормоча и отдавая торопливые приказания попадающимся по пути слугам. Меня это все не интересовало. Пройдя мимо изумленного, что-то вяло лепечущего секретаря, я преодолел небольшой зал, в котором когда-то тискал горничную, и без стука вошел в кабинет брата:
— Она до тебя добралась? — спросил я, едва заметив Шаарда. Перед ним за столом сидели какие-то толстые дядьки в дорогих одеждах — наверное, наши министры.
— Эстре? — брат в изумлении поднялся мне навстречу. И чего изумляешься, будто я с того света вернулся?
— Так Лан здесь или нет? — оборвал я его.
— Лан? — Шаард нахмурился, подходя ко мне. Министры развернулись в нашу сторону, глядя на меня во все глаза. — Кто это?
— Моя жена! — напомнил я, раздражаясь. — Не делай вид, что ты не знаешь.
— Прости, я забыл, как ее зовут, — покаялся Шаард, обнимая меня за плечи и морщась от прикосновения мокрой ткани, а затем уводя в соседний кабинет — подальше от незваных свидетелей. — А она разве должна была прибыть вперед тебя? Почему ты вообще здесь? Или до нас не дошло письмо от тебя?
— Я не успел отправить предупреждение, — отмахнулся я. — Так ты говоришь, Лан здесь не было?
— Нет, — покачал головой Шаард. У меня внутри что-то ухнуло. Может, асдарцы солгали мне? Специально сказали, что она уехала в сторону Крагии, рассчитывая, что приехав туда, я уже поленюсь возвращаться обратно? Да ну, ерунда. Совсем на них не похоже.
— Неужели она не добралась, — пробормотал я, опускаясь в кресло и чувствуя, как на меня накатывает чудовищная усталость и слабость.
— Почему ты вообще отправил ее вперед себя? — удивился Шаард, садясь в соседнее кресло. Я только посмотрел на него измученным взглядом.
— Так. Все с тобой понятно, — вздохнул он и потянулся к столу, чтобы наполнить пару бокалов крепким вином. — Рассказывай.
Глава 15. Пепел
Я рассказывал скупо, но все равно долго — плащ и меха, раскинутые перед камином, даже успели высохнуть, а министры дважды заглядывали к нам, интересуясь, не присоединится ли Шаард к их работе, но тот только отмахивался. Я не раскрывал ему своих мыслей, потаенных переживаний, но и утаивать правду о своих не слишком красивых поступках тоже не стал. Брат всегда был тем единственным человеком, которому я доверял. Шаард хмурился и сокрушенно качал головой, но не перебивал.
— … и теперь я не знаю, где Лан, — подвел я итог своему рассказу. — То ли все еще живет в какой-нибудь лачуге вдоль дороги, то ли попала в беду.
— А тебе не приходило в голову, что ее вообще может не быть в Крагии? — спросил Шаард.
Я поднял на него глаза, требуя пояснений.
— После гор прямую дорогу от Крагии до Асдара пересекает еще множество торговых трактов наших северных и южных соседей, — заметил Шаард. — С чего ты взял, что она поехала к нам? Судя по твоему рассказу, она такая же упрямая, как и ты, и вполне могла покинуть обе ненавистные ей страны.
Я задумался. Такой вариант мне в голову не приходил.
— И как мне ее теперь найти? — растерянно спросил я.
— А ты собираешься ее искать? — искренне удивился Шаард. — Боги, что вы сделали с моим братом? Или это тебя так асдарцы перевоспитали? Насколько я понимаю, пропажа твоей жены — лучший вариант развития событий, который только можно было вообразить, не считая ее смерти. Зачем тебе искать Лан, если все так здорово сложилось?
Я задумался, не зная, как объяснить брату владевшие мной чувства.
— Я поговорить с ней должен, понимаешь? Ну, или хотя бы просто в глаза посмотреть, — признался, наконец, я.
— Братишка, — Шаард подошел ко мне и взял за плечо. — Успокойся. Все хорошо. Ты снова дома. Ты не сбежал, тебя не изгнали с позором, ты не стал причиной военного конфликта, тебя просто отпустили — вежливо и без претензий. Подумаешь, пару-тройку месяцев помотался за границей. Все уже кончилось. Сейчас ты пойдешь к себе, примешь ванну, выпьешь еще немного, отоспишься как следует, и все будет хорошо. Незачем разъезжать по стране в поисках полоумной оборванки, которой, вполне возможно, уже и в живых нет.
— Она жива, — упрямо повторил я, доказывая это скорее себе, чем брату.
— Хорошо, пусть так, — покивал Шаард. — Тогда тем более незачем ее искать: она сама решила уйти. Так не вмешивайся в чужие решения.
— Ты не понимаешь, — я упрямо закрутил головой. — Не могла она просто так взять и уйти куда глаза глядят. Я ее знаю. Она где-то здесь, я должен…
— Эстре, если ты не успокоишься, я велю позвать лекаря, и он опоит тебя чем-нибудь посильнее вина, — пригрозил Шаард. — Ты явно не в себе. Ты болен. Вставай, я провожу тебя в твои покои.
Он едва ли не силой вытащил меня из кресла и поволок в другое крыло. Министры с любопытством косились на нас. Шаард прожигал их ледяным взглядом, отчего те один за другим отворачивались, но мне было все равно. Мы шли по знакомым с детства коридорам и залам, но я с трудом их узнавал. Родительский дом казался чужим и пустым, тепло, которым веяло от каждого камина, не могло согреть меня и тем более успокоить: в груди по-прежнему было холодно.
Брат действительно позвал лекаря и не отходил от меня, пока я не был как следует отмыт, укутан в чистые, теплые вещи и уложен в постель. Когда моя голова коснулась подушки, а тело укрыло тяжелое одеяло, я вдруг ощутил, что действительно болен. Слабость растекалась по мышцам, не зажившие до конца раны давали о себе знать, поломанные ребра ныли, колено ужасно распухло и не гнулось, а ступней я вообще не чувствовал.
— Поищи ее, Шаард, — попросил я, хватая его за руку, когда он собрался уходить.
— Поищу, — сказал он с плохо скрываемой жалостливой улыбкой и похлопал меня по плечу. — А ты давай отдыхай. Если сестрица увидит, во что ты превратился, реву будет столько, что ты в ее слезах захлебнешься.
Я слабо улыбнулся, закрыл глаза и тут же провалился в сон.
Меня снова лечили — на этот раз более профессионально и основательно. Родные навестили меня только наутро. Отец скупо поинтересовался подробностями моего разговора с Сафирой, мать только глянула на царапину, рассекавшую мой висок, криво подстриженные ногти, огрубевшие руки, и тут же уткнулась в нюхательные соли. Остальных я к себе не пустил, хотя сестренка устроила под дверью настоящую истерику, доказывая, что объявит голодовку, если ей не дадут увидеть брата. Но кофейный торт ее быстро переубедил.
Каждый день ко мне приходил Шаард и рассказывал, где побывали солдаты его гвардии. О Лан нигде не было слышно, словно она сквозь землю провалилась или, напротив, взмыла к небесам и теперь обитает где-то в горах вместе с драконами, в чем я сильно сомневался. Иногда мне казалось, что я знаю, чувствую, где она. Я вскакивал с постели, одевался и порывался ее искать, но лекарь, которого тут же вызывали сиделки, убеждал меня, что все эти ощущения — последствия болезни, и мне нужно сначала вылечиться, а потом уже куда-то идти. Конечно, он был прав. Поспорив с ним некоторое время, я всякий раз укладывался обратно и снова принимался ждать.
