– Никуда не уходи, – сказала ей Сью. – Жди меня здесь.
Шелби смотрела, как мама пересекает улицу и идет по дорожке. На лужайке было оборудовано нечто вроде святилища с брошюрами. В них описаны чудеса, которые, как там утверждается, совершила Хелен. Ее мать стояла рядом со стендом на коленях, подложив одеяло, чтобы не испачкать юбку травой.
Она поддерживает порядок на этой лужайке: ведь по городу ходят легенды о наркоманах, которые после одного визита к Хелен больше никогда не притрагивались к зелью; о женщинах, которые много лет не могли забеременеть, а посетив Хелен, рожали детей через девять месяцев; о неверных мужьях, вернувшихся в лоно супружества; о слепой женщине, которая прозрела прямо у Хелен в спальне и подробно описала ее, в том числе розовое покрывало, такое же, какое было у нее самой в детстве.
Шелби уселась поудобнее на водительском месте и закурила косячок, хотя Сью не позволяла курить в своей машине. После пары затяжек Шелби заметила, что ее руки стали дрожать еще больше, и погасила сигарету. Шелби понимала, что мать больна неизлечимо. Сквозь окна она не видела, что происходит в комнате Хелен. Шелби вспомнила, как они сидели на земле с Беном у этого дома. В ту ночь она поняла, что он любит ее. Шелби готова была расплакаться, но сдержалась. Она разрушала все, чего касалась. Ветровое стекло запотело, и через какое-то время весь внешний мир затянулся туманной пеленой. Шелби улыбнулась, вспомнив, что мать велела ей никуда не ходить. Куда, черт возьми, ей идти? Через час Сью вышла из дома Хелен и села в машину.
– Тебя долго не было. Как там у них? – спросила Шелби.
Сью поспешно протирала запотевшее ветровое стекло шарфом, поэтому Шелби не сразу поняла, что мать плачет.
– Я же тебе говорила, что она не может помочь, – сказала Шелби. – Вера в такие чудеса лишь дает людям ложную надежду. Хелен просто используют, разве ты не видишь?
– Ты не права. Она по-настоящему помогла мне. Заставила понять, какой же счастливой я была. – Сью вытерла глаза рукавом. – Я пришла в этот дом, чтобы разобраться, чего стоила моя жизнь, и теперь я знаю, что все это время у меня была ты, Шелби. И теперь больше, чем когда-либо понимаю, какой это драгоценный дар судьбы.
– Жаль, что не я оказалась на месте Хелен, – сказала Шелби. – Это я должна была умереть.
Сью повернулась к дочери и ударила ее с такой силой, что Шелби стукнулась головой о стекло.
– Мама! – воскликнула она ошеломленно.
– Не смей так говорить! – закричала Сью. – Даже думать об этом не смей! Ты меня слышишь? Ты самое лучшее, Шелби, что случилось в моей жизни, не отнимай это у меня! Ты моя награда.
– Хорошо, – сказала Шелби, немного успокоившись.
Теперь мама рыдала. Шелби больше не ощущала себя обкуренной. Она слышала, что химиотерапия иногда имеет последствия для мозговой деятельности. Может быть, это случилось с ее матерью.
– Не смотри на меня так, словно я сошла с ума, – сказала ей Сью.
– Хорошо.
– И не говори все время «хорошо». Это не твой стиль, Шелби. Говори лучше: «Мать твою» или «Поцелуй меня в задницу».
– Ладно. Поцелуй меня в задницу. – Они обе засмеялись. – Так ты хочешь ехать в магазин, где продаются парики?
– Поцелуй меня в задницу, – повторила Сью. На этот раз они засмеялись еще громче, пока мать вдруг не сказала Шелби: – Знаешь, у твоего отца новая подружка. На этот раз у них все серьезно.
– Ты сошла с ума, – сказала Шелби. – Вечно воображаешь себе самое худшее. Возможно, и с той женщиной в «Мейсиз» он не встречался.
– Тогда это длилось недолго. Теперь все по-другому. Она медсестра. Отец сказал, что ему нужен шанс влюбиться снова. Он не понимает, что состояние влюбленности – это чушь собачья. Знать человека до самого донышка его души – вот что по-настоящему важно. Это и есть любовь: то, что трудно, то, что реально, и то, что неизменно. – Сью принюхалась. – Ты что, курила здесь травку?
– Немного, – призналась матери Шелби.
Сью открыла окно.
– Его новая пассия работает в больнице, где я проходила лечение. Мы подружились. Она пригласила нас на обед в честь Дня благодарения.
– Пошел он в жопу, – сказала Шелби. – И она вместе с ним. Я его ненавижу.
Мать взяла Шелби за руку.
– На самом деле я рада, что твоему отцу светит немного счастья.
Шелби посмотрела на мать широко распахнутыми от удивления глазами.
– Ты не можешь быть настолько хорошей.
– Не преувеличивай мои добродетели. Я его тоже ненавижу.
– Как он может так поступать с тобой? – спросила Шелби.
– Мне наплевать, у меня есть ты.
Шелби ничего не сказала в ответ. Ее тронуло, что она – высшая точка чьей-то жизни. Наверно, она никогда не испытывала к матери такой любви, как сейчас. Возможно, до сегодняшнего дня даже не догадывалась, что это такое.
– Куда мы поедем? – спросила она.
– Отвези меня в какое-нибудь новое место. Такое, где я никогда не была.
– Ты доверяешь моим шоферским талантам?
– Разве это имеет значение в моем положении? – сказала Сью с усмешкой.
Они некоторое время бесцельно кружили вокруг, проехали мимо здания школы, обогнули торговый центр, в который Шелби часто ходила с Хелен. Шелби заметила новый филиал зоомагазина, в котором работала управляющей, и подъехала к нему.
– Вот куда ты меня везешь! – сказала Сью, когда Шелби припарковала машину. – Я бывала в этом молле, дорогая.
– А зоомагазин ты когда-нибудь посещала?
Была суббота, и торговый центр оказался переполнен. Когда они зашли в зоомагазин, Шелби почувствовала себя так, словно попала домой.
– Кажется, воняет хомяками, – сказала Сью. У нее всегда было хорошее обоняние. Они направились в секцию, где продавались рыбки, – там пахло не так противно.
– Помнишь, что у меня были бойцовые рыбки? – спросила Шелби. Тогда ей было десять.
– Джеки Кеннеди, – вспомнила Сью.
– Сумасшедшее название.
Они остановились перед большим резервуаром с рыбами-ангелами.
– У Хелен ни разу не стригли волосы. С семнадцати лет. Ты знала об этом? – спросила Сью. – Теперь они отросли до пола и по-прежнему имеют красивый цвет.
Большая черно-белая рыба-ангел плавала сама по себе у края аквариума. По ее наклонному положению Шелби увидела: что-то с ней не в порядке. Если бы это был ее магазин, она бы отделила эту рыбу от остальных.
– Я спросила маму Хелен, почему они не постригли ей волосы. Она ответила, что дочь любила, чтобы они были длинными. Мать расчесывает Хелен волосы дважды в день.
– Хелен всегда говорила, что мама не желает ее слушать. Она хотела сделать на руке татуировку лошади. Возможно, Хелен коротко постригла бы волосы и покрасила бы их в синий цвет, если бы она осталась невредима, а я лежала в коме.
