Братья обнимали друг друга за плечи, а Пабло занимал больше места, чем они вдвоем. «Помни, кто ты, – написала она ему, думая о своей детской фотографии, которую мать прислала ей. Глаза ее тогда сияли верой и любовью. – То, что глубоко внутри нас, никогда не меняется».
На следующей неделе она составила список всех ужасных поступков, которые совершила в жизни. Шелби хотела, чтобы Тедди знал: не он один сожалеет о своем прошлом.
«Наркотики. Ужасный, болезненный секс, который, как я теперь понимаю, был наказанием за совершенное зло. Думаю, я это заслужила. Предала Бена Минка. Ни разу не призналась, что любила его. Адюльтер с Харпером, когда его жена, которая гораздо лучше меня, была беременна. Кража трех собак и одной кошки. Была плохой дочерью. Была плохим человеком. Украла жизнь у Хелен».
Через несколько недель Шелби получила почтовую открытку. Она была засунута в металлический почтовый ящик в шумном холле здания. Люди оставляли там зонтики и газеты, туда же бросали рекламу доставки еды и тату-салона на Бродвее. В первую минуту Шелби подумала, что открытку прислал ее анонимный корреспондент, но потом вспомнила: тот не знает, где она живет теперь, и может писать ей только на адрес матери.
Оказалось, открытку написал Тедди. Она поняла, что это хороший знак и в то же время сигнал бедствия из городка близ Олбани. Шелби стояла в холле, не могла дождаться, когда поднимется к себе в квартиру, чтобы прочитать ее. На открытке фотография школы на фоне ослепительно-голубого неба и зеленой лужайки, явно приукрашенных компьютерной магией. На обороте Тедди написал небрежным почерком: «Я по-прежнему не верю, что вы были настолько плохой. Спасибо за письмо». Рядом с подписью он нарисовал улыбающуюся рожицу, словно по-прежнему остался ребенком, за которым присматривала Шелби. Тогда он не доставлял ей никаких хлопот: безропотно отправлялся в школу, заботился о брате, который видел чудовищ на углу улицы, когда Тедди пробегал мимо, даже их не заметив.
Глава 10
В яичном супе, доставленном из китайского ресторана «Хунань», оказалась кровь. Шелби разглядела в этом дурной знак. Ничего хорошего тут быть не могло. На дне мешка она нашла два печенья с предсказанием судьбы. Шелби бросила их в свой контейнер для печенья. У нее было такое ощущение, что они предвещают несчастье.
– Это не кровь, – сказал владелец заведения Шинь Мэ, когда Шелби позвонила в ресторан с жалобой. – Это соевый соус.
Но через день после доставки супа ей позвонил отец, который нечасто пользовался телефоном, а уж с Шелби разговаривал и вовсе реже. Он не владеет искусством беседы. Шелби пробирала дрожь. Некоторое время назад у нее возникло чувство, что мать избегает ее. Сью оказывалась занята всякий раз, когда Шелби хотела нанести визит. Мать говорила, что, мол, скоро они увидятся, а потом вновь отменяла встречу. Так продолжалось уже около двух месяцев.
– Нужно, чтобы ты приехала домой, – сказал Шелби отец. Когда она спросила: «Зачем?» – он дал уклончивый ответ: – Твоя мама нуждается в тебе, – и это все.
– Есть срочная необходимость?
Шелби внутренне была готова услышать, что разразилась какая-то трагедия. Слишком уж она была счастлива в последнее время. Что-то должно было опустить ее с небес на землю.
– Думаю, что да.
Теперь Шелби знала точно, что в супе был вовсе не соевый соус, а кровь, предвещавшая беду. Она была рада, что тогда вылила суп в раковину. Мать не хотела, чтобы дочь видела ее, потому что случилось нечто ужасное. Шелби было жаль, что она не могла позвонить Бену и обсудить с ним свои страхи: она знала, что их пути разошлись навсегда. Шелби поняла это в тот момент, когда Бен вошел в ресторан, и она увидела панический страх в его глазах.
Шелби на скорую руку собрала рюкзак, а двух маленьких собак поместила в большую сумку. Надела темные очки и схватила трость, купленную в Челси на барахолке. Имея ее с собой, она сможет сказать, что Пабло – собака-поводырь, если кто-то пристанет к ним в поезде. К счастью, контролер пробил билет, даже не взглянув на Шелби.
От станции до родительского дома Шелби доехала на такси. Отец высматривал ее, стоя на крыльце. Они давно отдалились друг от друга, и он никогда так ее не ждал, поэтому она догадалась, что ситуация хуже, чем она себе представляла. Отец даже не сетовал, что она привезла собак. Может быть, он и изменяет матери Шелби, но Сью – его жена, и ему было явно трудно выдавить из себя слова правды. Наконец он сделал это: у Сью рак легких в четвертой стадии. Родители решили не сообщать эту новость Шелби, чтобы избавить ее от тяжких мыслей, пусть даже она уже взрослая женщина и выпускница колледжа. Они так поступили, думая, что у Шелби хрупкая психика, о чем свидетельствовал ее нервный срыв в юности.
Шелби сидела на веранде и рыдала, закрыв лицо руками. Отец зажег сигарету, хотя бросил курить пять лет назад.
– Заболеешь от этого раком, – напугала его Шелби. Они оба на мгновение засмеялись, а потом Шелби вновь начинала плакать.
– Пойдем. Возьми себя в руки, – сказал Дэн Ричмонд. – Мама в спальне.
Шелби вытерла нос рукавом.
– Господи! – возмутился Дэн. – Ты вообще слышала, что существуют бумажные салфетки?
– Она знает? – спросила Шелби, когда они заходили внутрь.
– Она всегда все знает. – Дэн внезапно заметил присутствие Пабло. – Мне казалось, у тебя две собаки. – Кажется, Пабло его нервировал. Раньше Шелби, уезжая на Лонг-Айленд, оставляла большую собаку у соседа. Ее отец никогда не был любителем собак. – Что это за порода? Сенбернар?
– Большая пиренейская собака, – ответила Шелби. Она начала обдумывать план действий. – Я могу бросить работу и побыть с ней во время курса химиотерапии.
– Она уже его проходила. Они начали, но вынуждены были прервать лечение, потому что оно не помогало. Твоей маме от этого стало еще хуже.
– Мама избегала встречи со мной именно по этой причине?
– Не хотела тебя беспокоить. Хочу предупредить, Шелби, чтобы это не стало для тебя шоком: она лишилась волос.
– Это какая-то дурная шутка. – Когда Шелби вернулась из психиатрической клиники и побрила голову, ее мать плакала: «Как ты могла сделать с собой такое?!»
– Никаких шуток. Она не выходит из дома. Отчасти именно поэтому я решил во всем тебе признаться. Хочу, чтобы вы вместе подобрали ей парик.
– Иначе ты бы мне ничего не сказал?
– Это был ее выбор. Я ведь знаю, ты считаешь меня плохим парнем.
– Мы говорили о ее болезни, – напомнила ему Шелби. – И парике.
– На Главной улице есть один магазинчик, где они продаются, но со мной она не пойдет. Думаю, мама будет чувствовать себя намного лучше, если люди перестанут на нее пялиться. Будет больше похожа на себя прежнюю.
Блинки и Генерал сопроводили Шелби в родительскую спальню.
– Привет, мама.
