Шелби настояла, чтобы добавили еще одну строчку. Ей было необходимо заявить некую цель, иначе она выглядела бы пустой скорлупкой.
Надеется спасти хотя бы малую часть мира.
Шелби получила более пятидесяти откликов. Это для нее была полная неожиданность. Настоящий обвал потенциальных возможностей для свиданий. Оказывается, ее призыв услышало гораздо больше людей, чем она могла себе представить. Не исключено, что она представлялась им некоей современной Жанной д’Арк, воительницей с сердцем из чистого золота, которая любит долгие пешие прогулки и великолепна в постели. К сожалению, писали ей главным образом какие-то ничтожества.
Один из тех, кто мог бы ее заинтересовать, написал, что всегда мечтал спасти мир и они, несомненно, родственные души. Он побывал в Африке с Корпусом мира, а теперь работает для одной церковной группы. Когда Шелби позвонила ему, он был так серьезен и добросердечен, что она положила трубку, не дослушав до конца, желая избавить его от знакомства с ней. Шелби считала, что не подходит ему, только сделает несчастным.
Из тех, кто откликнулся на ее резюме, был только еще один мужчина, привлекший внимание Шелби, и она решила не портить впечатление телефонным разговором с ним. Его присланное по электронной почте письмо заставило ее рассмеяться, и они договорились пообедать вместе. Но теперь, когда назначенное время пришло, Шелби обнаружила: она втайне надеется, что он не появится.
В этой службе знакомств использовали кодовые имена. Она – Смуглая леди, глупейшее имя, придуманное одной бессонной ночью. О чем она тогда думала? Рассчитывала, что это звучит экзотично, сексуально? Подразумевало увлеченность литературой? Это образ, который она могла бы себе выбрать лет в семнадцать. Прозвище ее партнера – Живешь только дважды
[14] – идиотское, но не слишком угрожающее. Они отправляли друг другу короткие сообщения, одна-две строчки, не более. Он написал: «Не думайте, что я фанат Джеймса Бонда. Забыл, что так назывался фильм о Бонде, когда выбирал себе погоняло». Это ее и зацепило. «Какое смешное слово, – написала она. – Вы что, пастух?» «Давайте не будем переходить на личности в интернете, – съязвил он. – Я ведь не думаю, что вы были музой Шекспира».
Читая его ответ, она курила травку, и на мгновение ей показалось: она нашла родственную душу, он интуитивно почувствовал ее подлинную сущность, если такое вообще возможно. Во всяком случае, что-то в этом человеке заставило ее относиться к нему как к потенциальному другу. Его манера выражать мысли, любовь к «Нью-Йорк метс», означающая симпатию к неудачникам. Его скромные ожидания. «Просто хочу быть счастлив», – написал он ей.
«Вам доводилось обманывать свою подругу?» – спросила она его, когда решила, что знает его достаточно хорошо и может задать личный вопрос. – «Никогда. Да я и не смог бы».
У каждого есть своя итоговая строка, она могла бы звучать для Шелби так: ее обманывали, она обманывала, и неизвестно, что хуже.
«Я не верю в обман, – написал он. – Это как если бы ты застрелил Бэмби. Разве кто-то смог бы убить Бэмби, а потом жить себе припеваючи?»
«Бэмби – это всего лишь сказка, – написала она в ответ, тронутая упоминанием этой книги. – Бэмби – индикатор морали в культуре. Во что вы верите?»
«Живи и дай умереть»
[15], – ответил он. Кодовое имя перестало казаться ей таким глупым.
«Мы – да или мы – нет? – набрала она на клавиатуре, когда пришло время встретиться. После их первого контакта миновал месяц.
«О, мы – да, – написал он. – Как я могу потерять вас, даже еще не обретя?»
Итак, она играла роль соискательницы: потные ладони, черное платье, «я никогда не делала этого раньше». Место встречи – китайский ресторан на Мотт-стрит, гораздо более высокого уровня, чем она обычно посещала. На столах – скатерти, коктейли. Он сам его выбрал и все же опаздывал.
– Я жду еще одного человека, – сказала Шелби официанту, который топтался рядом, явно озабоченный тем, что она занимала место за столом, ничего не заказывая. Он стучал авторучкой по блокноту заказов и что-то бормотал. – Мой друг опаздывает, – объяснила Шелби. – Стоит в пробке.
Официант пожал плечами:
– Возможно, он и вовсе не приедет.
Шелби почувствовала, что краснеет.
– Хорошо. Принесите мне пиво «Циндао».
Официант посмотрел на нее с жалостью.
– Примите заказ на клецки со свининой. Сваренные на пару, нежареные. С коричневым рисом.
– Одну или две порции?
Официант спросил таким тоном, что ей хотелось сказать: он не дождется чаевых. Шелби пристально посмотрела на него:
– Две.
Если ее кавалер не придет на свидание, официант решит, что он призрак, и ей придется съесть две порции клецок.
Шел мелкий дождь, и на улице было скользко. В такую ночь трудно найти такси. Не менее трудно, чем довериться кому-то в этом мире.
Шелби приступила к клецкам сразу же, как их принесли, и ела так, словно сильно проголодалась. Ее рот был полон еды, когда она подняла глаза и увидела в дверях своего кавалера. Его длинное желто-коричневое пальто промокло от дождя, он провел рукой по густым, давно не чесанным волосам. «Все правильно, – думала Шелби, разглядывая через зал ресторана своего кавалера. – Вот так и случается в жизни. Большего я не заслужила». Человек, стоящий в дверном проходе, был ее давний возлюбленный Бен Минк.
Он осмотрел зал в радостном предвкушении встречи, хотя промок до нитки. Бен выглядел великолепно: он уже не был тощий и неуклюжий, как раньше, – это был высокий, жизнерадостный, привлекательный человек. Ужасно было видеть разочарование на лице Бена, когда он нашел ее взглядом. У него был такой вид, словно его ударили.
Шелби ощутила пустоту в животе, но заставила себя помахать ему рукой. Другого выхода не оставалось.
– Эй! – крикнула она. – Бен! Иди сюда!
Он посмотрел на нее в недоумении.
– Это я, Шелби.
Когда она позвала его, Бен стал медленно переводить взгляд на других посетителей, словно молча просил их о помощи. Никто не посмотрел на него, и он осторожно стал продвигаться к столику своей давней знакомой. Он был гораздо выше, чем Шелби казалось раньше. В его руке был пучок тюльпанов, с которых капала вода.
– Привет, Шелби! – Бен заметил, что она уже начала есть. – Клецки. Понятно.
