И тут мой взгляд снова упал на список продуктов на холодильнике. Почерк был тот же, что и в кроссворде. В списке я насчитал четырнадцать пунктов, три из которых – ваниль, лапша быстрого приготовления и соевый соус – были вычеркнуты. Оставшиеся одиннадцать включали масло сливочное, масло оливковое, сальсу, молоко, карри, кумин, мяту, соль и перец, шоколадный пудинг, жгучий перец и белый бисквитный торт «Пища ангелов». Как я уже говорил, ни в кухне, ни в холодильнике не было ничего из этого довольно странного набора, хотя напротив каждого из пунктов стояли крошечные «галочки». Возле некоторых их было по две-три, возле некоторых – по десятку. У шоколадного пудинга я обнаружил девятнадцать отметок, а у «Пищи ангелов» – двадцать семь.
Это название я перечитал несколько раз. Пища ангелов… Ангел… Энжел… Энжел?.. Я вновь оглядел спартанскую обстановку, вспомнил турбированный «Шевроле Каррера», оружие в тайнике. Похоже, этот крошечный номер в откровенно дешевом или, выражаясь политкорректно, «экономичном» мотеле был просто маскировкой, прикрытием. На самом деле ухажер Летты был посредником или торговцем.
И торговал он людьми.
Последние слова я даже произнес вслух – так поразила меня собственная догадка, после чего снова погрузился в изучение списка. Я был уверен, что «галочки» возле каждого пункта обозначают покупателей или ставки, а возможно – и то и другое. Чем дольше длится аукцион, тем выше цена. Возможно, сами сделки парень все же проводил на компьютере или с помощью телефона, чтобы ставки и денежные переводы было сложнее отследить, и все же от человека в его возрасте – от человека, который учился думать, рассчитывать и считать, когда еще не было ни смартфонов, ни Даркнета, – следовало ожидать, что привычки, приобретенные благодаря долгой практике и полученному в юности образованию, возобладают и он станет вести дела так, как ему удобнее. Я готов был поспорить на что угодно, что этот парень чувствует себя намного увереннее, когда держит перед глазами лист бумаги с записанной на нем информацией.
Присмотревшись, я обнаружил в нижней части списка такую фразу: «Блюдо навынос: черепаховый суп. 11 порций. Только самовывоз».
Я не сомневался, что эта запись что-то означает, но она выглядела слишком загадочно, и я не сумел с ходу ее расшифровать.
Прежде чем выбраться из номера, я внимательно оглядел дорожку перед мотелем. Я хотел убедиться, не следит ли «ухажер» за мной, пока я слежу за ним. Минуты через три я убедился, что путь свободен. Заперев за собой дверь, я снова включил электричество и вернулся в отель. Летту и Клея я нашел возле бассейна.
– А где Элли?
Клей протянул мне конверт.
– Она просила передать вам это.
Послание оказалось коротким:
«Спасибо за все ваши усилия. Наверное, вы все-таки хороший человек».
Я перевернул письмо на другую сторону.
– Это все, что она хотела сказать?
Клей протянул мне мои часы.
– Еще она велела отдать вам это.
Я ощутил болезненный укол где-то в области груди. Элли вернула мне часы – этот жест отдавал бесповоротностью.
– Вы знаете, куда она отправилась?
Клей покачал головой.
– Она не говорила.
Из международного аэропорта Ки-Уэст взлетел самолет. Он направлялся на северо-запад. Я проводил его взглядом и повернулся к Летте.
– Может быть, Элли сказала что-нибудь тебе?
Но Летта тоже покачала головой.
– Нет, но я пойду с тобой.
– С чего ты взяла, что я собираюсь куда-то идти?
– Я поняла. По глазам.
При этих ее словах я машинально опустил взгляд. Мне не хотелось, чтобы материнская интуиция подсказала ей, что я кое-что скрываю от нее. Предупреждать Летту о том, что человек, назначивший ей свидание, на самом деле – торговец, который выставил на аукцион ее дочь, не входило в мои планы. Во всяком случае до тех пор, пока это свидание не состоялось.
Такси высадило нас у дверей, ведущих к стойкам регистрации. Войдя в здание аэропорта, мы огляделись по сторонам и почти сразу заметили Элли. Она сидела в одном из кресел, устремив взгляд на табло. Губы ее слегка шевелились, словно девочка читала про себя расписание вылетов.
Солдат первым подбежал и принялся вылизывать ей руки. Я сел на соседнее кресло.
– Ну как, выбрала что-нибудь подходящее?
Элли притворилась удивленной.
– Это вы? Я же просила мистера Клея вернуть вам ваши часы!
Я показал ей правое запястье.
– И я ничего не украла из отеля!
Я с сомнением приподнял бровь.
– Ничего, кроме одного маленького полотенца…
Я продолжал молча смотреть на нее.
– Ну ладно… – Она показала взглядом на свой рюкзачок. – Халат я тоже взяла, но…
После этого мы долго молчали, глядя на электронное расписание. Где-то играл Джимми Баффет
[42]. Элли безостановочно крутила на пальце платиновое кольцо, которое мы достали из сейфа в банковском депозитарии. Лицо у нее было осунувшееся и суровое.
– Никакого монастыря Сестер Милосердия в Ки-Уэсте нет. Больше нет. – Она моргнула. – То ли у них милосердие закончилось, то ли еще что… я не знаю. Кто обычно закрывает монастыри? Бог?..
Я решил дать ей выговориться и не ответил. После паузы, длившейся почти минуту, она спросила:
– Ну, и зачем вы приехали? Вы мне ничего не должны, понятно? Все, что могли, вы сделали. Вы надежный человек, мистер Мерфи, но… – Она показала на Летту. – Как я поняла, сейчас у вас есть дела поважнее. Я бы вам только мешала.
Я показал на расписание.
– Ты уже решила, каким рейсом ты отправишься и куда?
– Пока нет, но…
– Могу я кое-что показать тебе?
– Показать? В смысле, сейчас или…
– Если ты действительно решила куда-то лететь, я привезу тебя обратно в аэропорт, куплю билет, куда ты захочешь, и помашу рукой на прощание. Я даже могу дать тебе некоторую сумму на… на дорожные расходы, но мне хотелось бы, чтобы прежде ты кое-что увидела.
Элли бросила на Летту недоуменный взгляд, но та только покачала головой. Солдат растянулся на спине возле ее ног и вывалил язык. Все это, однако, не произвело на Элли особого впечатления.
– Из Ки-Уэста вылетает не так уж много самолетов, и, если я пропущу тот, который мне нужен…
– У меня есть предложение, Элли.
Она закатила глаза.
– Какое?
– Останься с нами еще на пару дней, и я отправлю тебя в любое место в пределах Соединенных Штатов на частном самолете.
