Отправив в рот последнюю креветку, Летта вытерла губы салфеткой, отодвинулась от стола и протянула Клею руку.
– Окажите мне любезность, мистер Петтибоун, пригласите меня на танец.
Клей залпом допил свой ледяной чай и поднялся.
– С удовольствием, мэм.
Роста в нем было примерно шесть футов и три дюйма, а в Летте – пять и девять, так что Клею пришлось слегка наклоняться, а ей – тянуться вверх. Как только они вышли на импровизированный танцпол перед эстрадой, Клей вытянул одну руку в сторону, а другой обнял Летту за талию. Она повторила его жест, и через секунду они уже кружили по площадке.
Я сразу понял, что Клей – превосходный танцор. Музыканты как раз затихли, поэтому он сам напевал что-то вполголоса, а Летта негромко смеялась. Через каждые несколько шагов Клей замирал на месте и поднимал руку, давая ей возможность совершить быстрый оборот вокруг себя, после чего оба плавно двигались дальше. Это было одно из самых красивых зрелищ, какие я видел в жизни. Мужчина на пороге смерти, отсидевший в тюрьме больше полувека, которому было о чем жалеть и о чем тосковать, и женщина средних лет, которая несла на плечах груз собственных печалей, но сейчас оба были счастливы или почти счастливы. И доказательством тому были ее смех и мелодия, которую напевал он.
Клей, впрочем, скоро утомился и, остановившись, с большим изяществом поклонился Летте. Несколько посетителей, которые наблюдали за ними, одобрительно захлопали, приветствуя обоих. И эти аплодисменты были ими вполне заслужены.
Летта тем временем отвела Клея обратно к нашему столу, и он опустился на стул, сияя так, словно только что выиграл в лотерею.
Потом, как я и боялся, Летта переключила свое внимание на меня.
Обогнув стол, она наклонилась ко мне, и я сразу увидел, как разрумянились ее щеки и какой счастливый у нее взгляд.
– А вы, сэр?.. Не хотите немного потанцевать?
– Я не умею танцевать.
Она протянула мне руку.
– А я не умею плавать. Давайте, оторвите свою задницу от стула и доставьте даме удовольствие.
Возразить мне было нечего. Я поднялся, и она отвела меня на танцпол.
– Я танцевал только раз в жизни, – предпринял я последнюю попытку. – Да и то…
– А я час назад вовсе не умела плавать, так что мы квиты.
Под взглядами чуть ли не всех посетителей ресторана, которых, к счастью, в этот час было на веранде не слишком много, Летта принялась обучать меня простейшим танцевальным движениям. Начала она с того, что заставила меня положить руки туда, куда ей было нужно. Я подчинился, чувствуя себя соломенным чучелом из «Волшебника страны Оз».
– Ты смотрел «Грязные танцы»? – спросила она.
– Нет.
– Ты не смотрел «Грязные танцы»?! – повторила Летта практически одними губами. На ее виске блестели бисеринки пота.
– Никогда.
Она поправила мои ладони, плечи, осанку и добавила, не глядя на меня:
– Это просто потрясающе! Прожить столько лет и ни разу не посмотреть «Грязные танцы»! Куда катится Америка?!.
– Ну и как у меня получается? – спросил я, хотя мы еще не двинулись с места.
– Ты, конечно, не Патрик Суэйзи, но на безрыбье… – Летта заставила меня вытянуть руку в сторону, вложила в нее свою правую руку, а левую опустила мне на плечо. Потом она стала учить меня, как и куда ставить ноги.
– Туда… Сюда… Руку выше!.. Шаг назад, поворот… Теперь подними левую руку к лицу, как будто хочешь посмотреть на часы… Хорошо, еще раз!..
Так, шаг за шагом, Летта обучала меня своему искусству. Я старательно следовал инструкциям, но получалось, по-моему, не очень. Оркестр начал новую мелодию, и Летта сказала:
– А теперь давай повторим все еще разок.
Я постарался сосредоточиться на ее инструкциях. От усилий я даже вспотел. В отличие от меня Летта двигалась легко и непринужденно; она так свободно порхала и кружилась вокруг меня, что сторонним наблюдателям – если только они не были профессионалами – могло бы даже показаться, будто я что-то смыслю в танцах. Будто это я веду партнершу, хотя на самом деле она вела меня.
– Ты, кажется, говорил, что танцевал всего один раз в жизни?
– Если считать сегодняшний день, то уже два раза.
– И что с тобой было не так?
– Ну, чтобы ответить на этот вопрос, нам придется протанцевать до утра.
– А если вкратце?
– Вкратце?.. Если вкратце, то когда-то я был женат.
– Неужели ты ни разу не ходил с женой на танцы?
– Нет.
– Почему?
– Она ушла от меня.
– Но ведь не сразу же! Все-таки вы должны были прожить вместе хотя бы год или два…
– Мы не прожили вместе и одного часа.
Летта резко оборвала вращение и, повернувшись ко мне, непроизвольно шагнула вперед.
– Ты был женат меньше одного часа?
– Что-то вроде того.
На ее лице отразилось смущение.
– Извини, я не знала… Наверное, случилось что-нибудь ужасное? Трагическое?
– Да.
– Извини, Мерф. Я правда не знала…
– Это было очень давно. А если говорить откровенно, то… Мне кажется – сегодняшний танец был намного приятнее.
– Почему тебе так кажется?
– Потому что сегодня, по крайней мере, один из партнеров знал, что и как нужно делать.
Музыка, под которую мы танцевали, умолкла, и большинство посетителей поднялись со своих мест, аплодируя Летте, которая, в свою очередь, показала на меня, несколько раз хлопнула в ладоши и поклонилась. Несмотря на легкость, с которой она двигалась, тащить за собой на буксире такого неквалифицированного танцора, как я, было, вероятно, нелегко, поскольку она слегка запыхалась, а ее лоб заблестел от испарины. Возможно, впрочем, виновата в этом была большая порция жареных креветок, которую Летта только что съела.
Хотел бы я знать, почему эта красивая и талантливая женщина так и не вышла замуж.
На обратном пути в отель Клей выглядел каким-то притихшим, и я решил, что ему снова нездоровится. Когда мы пристали к подпорной стенке, я помог ему подняться на причал и спросил:
– Как вы себя чувствуете, мистер Петтибоун?
Он несколько раз кашлянул, потом вытер губы носовым платком – не бумажным, а из тонкой хлопчатобумажной ткани.
– Все в порядке, сэр. А теперь, если не возражаете… – Клей посмотрел на дверь своего номера, и я, взяв старика под руку, помог ему сделать несколько оставшихся шагов. Вставив ключ в замок, Клей неожиданно сказал:
– Знаете, мистер Мерфи, не хочу вас учить, но, по-моему, на вашей лодке кто-то прячется.
