– Это Шерри, – представляет он.
– Джонатан, – говорю я. – Приятно познакомиться. Это Анника.
Анника улыбается, пожимает руки и поддерживает короткий зрительный контакт с ними обоими. Она одета в длинную пышную юбку, в сущности, прямая противоположность суперкороткому платью и высоченным шпилькам Шерри, но топ Анники во всех нужных местах льнет к телу. С тех пор, как я приехал в ее квартиру, я восхищенно поглядываю на его глубокий вырез. Нейт оценивающе смотрит на нее и бросает на меня быстрый одобрительный взгляд, который я игнорирую, потому что нам уже не по двадцать два года. Кроме того, он не умеет читать мысли, поэтому не знает моих мыслей о декольте.
Наш столик готов, и как только мы усаживаемся, я открываю меню напитков. Нейт спрашивает Шерри, что бы она хотела выпить, и она нараспев отвечает «Ша-ардоне», как будто у нее был такой день, который способно исправить только вино.
– Хочешь бокал вина или вот это? – спрашиваю я у Анники, указывая на единственный практически безалкогольный коктейль, который предлагает ресторан, – смесь манго, клюквы и апельсинового сока с капелькой имбирного эля.
– Я буду шардоне, – говорит Анника.
– Джонатан сказал, ты работаешь библиотекарем, – говорит Нейт.
– Да.
Нейт ждет, что Анника сообщит подробности, но наталкивается на молчание.
– И где же? – наконец спрашивает он.
– В библиотеке Гарольда Вашингтона.
– Давно ты там?
– Шесть лет, три месяца и тринадцать дней. А ты как долго на своем месте работаешь?
Нейт смеется.
– Сомневаюсь, что смогу ответить на этот вопрос так же точно, как ты. Ты меня подловила.
Анника бросает на меня быстрый взгляд, пытаясь понять, шутит ли он, и я ей улыбаюсь.
– Не слушай его. Бьюсь об заклад, он может назвать точную дату, когда ему уходить на пенсию. С точностью до минуты.
– В точку, – откликается Нейт.
– А ты чем занимаешься, Шерри? – спрашиваю я.
– Исследовательская работа.
О’кей. Такого я не предвидел.
Нейт даже не потрудился скрыть ухмылку и, вероятно, чуть не лопнул, стараясь держать эту маленькую деталь при себе. Его предыдущая любительница дайкири как раз находилась «между работами» и, казалось, была совершенно не заинтересована в том, чтобы исправить ситуацию в ближайшее время. Вскоре Нейт с ней порвал.
Официантка приносит наши напитки, и Анника делает осторожный глоток вина.
– Нравится? – спрашиваю я.
– Очень вкусно. – Она слегка поджимает губы, потому что вино, вероятно, немного суше, чем она ожидала.
– Мне нужно в дамскую комнату, – говорит Шерри. Она смотрит на Аннику. – Ты не хочешь пойти со мной?
– Нет, – говорит Анника, морщась и прибегнув к тому же тону, каким системный администратор отключает какой-нибудь канал связи.
Шерри смотрит на нее в замешательстве.
– Нет?
Анника делает паузу. Снимает салфетку с колен и улыбается.
– На самом деле да. Наверное, мне тоже надо.
Я сохраняю непроницаемое выражение лица, но про себя смеюсь. Милая реакция Анники на то, что, по сути, является одной из самых распространенных женских условностей, бесценна, но она говорит это так мило, без тени сарказма, что я, возможно, единственный, кто понимает, что она не произвольно изменила свое решение. Ей просто потребовалось несколько лишних секунд, чтобы найти в своем мозгу подходящую социальную реакцию. Неудивительно, что она так устала после официального ужина компании, на который я ее пригласил. От мысли, как же она устает, мне еще больше хочется защитить ее.
– Она всегда говорит, что думает? – спрашивает Нейт, когда девушки уходят.
Я отпиваю из своего бокала.
– Всегда. С ней что видишь, то и получаешь. Если ты понравишься Аннике, она даст тебе знать. – Я смеюсь. – И если не понравишься – тоже.
– Никаких игр, никакого дерьма. Держу пари, это приятно. И ты был прав. Она очень красива.
– И душой тоже. Даже с ее прямотой. Я не могу себе представить, чтобы Анника сказала о ком-нибудь хотя бы одно недоброе слово. Она слишком часто становилась жертвой издевательств и оскорблений, чтобы намеренно кого-то задеть или обидеть.
– Значит, надо полагать, она сама хотела что-то возродить.
– Мы оба хотели.
Я никогда не скажу Нейту или Аннике, как близок был к тому, чтобы захлопнуть дверь перед этим вторым шансом. Теперь это не имеет значения.
Шерри и Анника возвращаются из дамской комнаты. Шерри делает большой глоток вина, и Анника, последовав ее примеру, чуть не захлебывается.
– Потрясающее вино, именно то, что нужно после такого дня, как был у меня, – говорит Шерри.
– И мне тоже, – вздыхает Анника.
– Больше всего я люблю шардоне, но иногда предпочитаю хороший бодрящий совиньон блан. А бывают времена, когда ничего, кроме гигантского бокала каберне, не спасает, – продолжает Шерри. – А как насчет тебя? У тебя есть любимые?
– Мне, в общем-то, без разницы. В колледже я любила фруктовое вино, но его больше никто не заказывает.
Я замираю, не донеся бокал до рта, в ожидании ответа Шерри.
– Да! Те еще воспоминания! Я когда-то любила арбузное.
– А я вишневое. От него губы становятся красные, – говорит Анника.
– Но они такие сладкие. Теперь мне его ни за что не проглотить.
– А ты права, – говорит Анника пару секунд спустя, вздрагивая, как будто тоже не может себе такого представить.
Она сейчас такая очаровательная. Кроме того, я почти уверен, что она выпила бы вишневое вино не задумываясь, если бы я поставил его перед ней.
Они с Шерри допивают вино, и когда официантка спрашивает, нужно ли повторить, обе говорят «да».
– Значит, ты любишь книги, если работаешь в библиотеке, – говорит Шерри.
– Я люблю книги больше, чем большинство людей, – говорит Анника.
Нейт и Шерри сдерживают вежливый смех, но в их реакции нет ничего покровительственного. Очень приятно быть с женщиной, которая знает, чего хочет. Были времена, когда поведение Лиз было таким же хамелеонским по своей природе, как и поведение Анники, но в случае моей бывшей жены это было не столько попыткой приспособиться, сколько манипулированием конкурентами или оппонентами. С моей стороны нечестно извинять одну, осуждая другую, но я все равно это делаю.
Наш ужин проходит без происшествий. Когда мы заканчиваем основные блюда, никто не соглашается на предложенный официанткой десерт, поэтому Нейт заказывает напитки по третьему кругу. Анника еще не закончила второй бокал. Щеки у нее пылают, и она откидывается на спинку стула, забыв про обычную свою позу с прямой спиной, какую принимает в социальных ситуациях. Нейт, Шерри и я, вероятно, чуть навеселе, но, учитывая габариты Анники и то, как плохо она переносит алкоголь, она, пожалуй, ближе всех к настоящему опьянению. Я никогда не видел, чтобы она столько пила, и, допив второй бокал, Анника с опаской смотрит на третий.
