- А когда его взяли? - из-за плеча Тина показался, как черт из табакерки, взъерошенный Рося. - Это известно?
- Да около месяца назад, судя по ролику, - Тобольцев закрыл видео и снова переключился на фото. Принялся опять разглядывать знакомый до последнего пикселя снимок. Совершенно случайно сделанный царицей снимок. - Но какие-то дела у них есть. Вон, документы на столе. Явно юридические, с печатями синими.
- Точно! - Ракитянский пихнул Тихого в спину, требуя уступить ему место в проеме. - Все сходится! У меня, когда первый разговор в казино был по поводу долга, ну... когда я обговаривал срок, в который платить, слышал, как они переговаривались. Что-то про прекращение вливания денег, что надо урезать выигрыши, что усатого взяли, схему закрываем. Я тогда ничего не понял, ясно было, обсуждают свое, внутреннее. И если «усатый» - это именно вот этот мужик, то, получается, деньги поступали в оборот через казино, так? Они ставили клиентов на выигрыши и всовывали фальшивки. Логично?
- Я тебя точно прибью! - Тин таки уступил место, но отвесил товарищу легкий подзатыльник. - А говорил, все чисто, не что ухватиться! Да тут поле непаханое. Надо только сообразить, за что в первую голову хвататься.
*Дуня стояла за спиной Тобольцева и смотрела на сделанное ей же самой случайное фото. Казалось, что нового в нем, а вот ведь - зацепилась за «синие печати». Наклонилась ниже, чтобы лучше рассмотреть, но масштаб был слишком маленький.
- Ваня, а ты можешь увеличить документы?
Он кивнул головой и стал увеличивать картинку. По мере того, как кадр становился больше, четкость его терялась.
- Так, тут ничего не видно, - резюмировал Тобольцев. - Нужны исходники. Дуня, я тебе давал исхи? Нет, - вспомнил сам. - Не давал. А ссылки... Ссылки присылал. У себя удалил точно! Болван! Так, может они остались на файлобменнике. Сейчас, сейчас.Его руки легли на клавиатуру, и пальцы быстро застучали по кнопкам.
«Как пианист», - неожиданно и не к месту прозвучало в голове.
Он ведь рассказывал, что обучался игре на фортепьяно. И если потренироваться, то, может, исполнит «Октябрь». Конечно, исполнит. Дуня не сомневалась. И уже не могла оторвать глаз от его рук. Тобольцев что-то бормотал себе под нос, она почти не слушала. Она смотрела на клавиатуру и представляла, очень ясно и четко себе представляла клавиши пианино, и как эти же самые руки касаются их. Белых и черных. И рождается музыка. Под этими самыми абсолютно мальчишескими руками. Руками творца. Взгляд скользнул выше - к плечам, шее, зацепился за чуть выступающую линию скулы и застрял на ресницах. Боже, какие у него густые черные ресницы! Совсем как у девчонки, а она и не замечала. Он смотрел куда-то вниз экрана, и ресницы почти легли на щеку, ей так казалось сверху. Это было очень... красиво. Девичьи ресницы на абсолютно мужском лице с начавшей пробиваться к концу дня щетиной. Захотелось вдруг прикоснуться, и рука уже сама невольно поднялась.
- Ага. Есть! Не удалил. Молодец, Ваня, - раздавшееся довольное восклицание Тобольцева заставило Дуну вздрогнуть и вернуться к действительности.
Она быстро опустила приподнятую было руку и оглянулась. Тихий. У самого окна. В последний момент успел перевести взгляд на монитор и изобразить крайнюю заинтересованность. Но опоздал на долю секунды. Она поняла, что он видел. Он точно все видел. Дуня закусила губу. Успокоиться и сосредоточиться. В конце концов, она ничего не сделала. Просто стояла рядом и смотрела не на экран.
Тобольцев открыл исходные фотографии и стал их увеличивать. Дуняша заставила себя сконцентрироваться на кадрах. С трудом, но получилось.
- Тут... чистый лист и сверху что-то... стоп! - она подалась чуть вперед и, не сдержав эмоций, сказала громче обычного, - Здесь штамп, печать... Даже подпись можно рассмотреть!А через мгновенье чуть не упала на Тобольцева, потому что почувствовала сзади толчок. Это Ракитянский влетел на балкон, не успев вовремя затормозить. Впрочем, в последний момент он все же удержал Дуню, после чего она уступила пришедшему свое место, отойдя подальше.
- Смотри, юрист, - раздался голос Тихого у открытого окна.
Ракитянский смотрел. Внимательно, напряженно, склонившись к самому экрану, а потом вдруг резко разогнулся и растерянно стал оглядываться по сторонам, ловя взгляды присутствующих.
- Это оборотная сторона нотариально заверенного документа.
- И-и-и? - снова раздался бархатный голос из окна.
- Заверенного тем самым левым юристом, о котором я рассказывал!
- Вот оно, значит, как... - протянул Тихий.
Дуня почувствовала, что ей не хватает места. На перенаселенном балконе невозможно было сделать и шага, а ей хотелось двигаться. Она вышла и стала возбужденно ходить по комнате, как перед ней это делал Ракитянский. Надо же, насколько все связывается ниточкой воедино. Невероятно.
- Ваня, - Дуня снова была на пороге балкона. - Я же сделала тогда не один кадр. Открой другой. Давай сравним. Может, они различаются?
Они различались. На одном бумага была в руках Благородова «лицом вверх», а на втором она же лежала около усатого «лицом вниз». Удалось разглядеть, что это было Свидетельство о собственности на землю на имя усатого.
- У них один и тот же нотариус получается, да? - спросила Дуня. - Такое впечатление, что Благородов лично привез фальшивомонетчику заверенный документ, но ведь... заверять документы в отсутствие человека нельзя, правда?
- Правда, - подтвердил Ракитянский. - Но мы не можем доказать незаконность процесса заверения Свидетельства.
- Зато можем доказать факт знакомства Благородова с усатым и наличие у них общих дел, - сказала Дуня.
- Вот! Вот этим мы его и прижмем! И снимем с крючка лоха Ростислава Ракитянского, - подал голос Тихий, не покидавший своего места у окна. - Надо только дать этим дядям понять, что у нас на них есть. Так, Ваня, вырежи крупным планом картинки: Благородова с подельником вместе, Свидетельство в руках и печати крупным планом.Пока Тобольцев исполнял поручение, Тихий поинтересовался у Ростислава:- У тебя номер Благородова есть?
Тот в ответ фыркнул:- Слишком мелкая сошка я для этого. Есть номер его подручного. Сейчас...
И стал рыться в телефоне.
- А вы... вы звонить собираетесь? - негромко спросила Дуняша.
- Ну да. А что? - Тихий оторвал глаза от монитора, на котором появлялись вырезанные фрагменты фотографий.
- А кто будет звонить? Ростислав Игоревич? Сам? Ведь надо это как-то... не просто позвонить. Надо... продумать, наверное. Я может не права, ничего в этом не понимаю... - Дуня замялась, она знала, что лезет не в свое, но Тихий не одергивал, он ждал продолжения, и Дуня продолжила: - Мне кажется, было бы лучше, если бы позвонил не сам Ростислав Игоревич. Тогда сложится впечатление, что за его спиной кто-то есть... кто-то... тоже очень серьезный. Вот. И в этом случае надо звонить не с телефона Ростислава Игоревича.
