Дуня привыкла жить по правилам. И даже эти пятничные вечера воспринимала как правило, не самое интересное времяпровождение, но нужное, дающее ее жизни устойчивость и спокойствие. Надежность.Мама права, ей уже не восемнадцать. Ей тридцать. А это - зрелость. Серьезные размеренные отношения, устроенный быт, личностная самореализация - вот черты, присущие зрелости. А брак и дети... до них тоже дойдет время. Обязательно.
- Почему красная? - незнакомый голос ворвался в ее мысли.
- Что?
- Почему машина красная? - уточнил автостопщик, о котором Дуне все же удалось на время забыть.
Надоело ехать молча? Решил поддержать разговор?
- Под цвет маникюра, - не раздумывая, ответила она.
- То есть, первичен именно маникюр? - хмыкнул тип. - А не цвет туфель? Руки важнее, чем ноги?
- Первична помада, - ответила Дуня, - то есть - голова.
«Ого, - прошептал внутренний голос, - ну-ка, ну-ка, посмотрим, до какой степени идиотизма ты дойдешь в этом интеллектуальном разговоре».
Дуняша почувствовала, как от досады у нее покраснели кончики ушей. Она и правда ощущала себя... не очень умной. Вся надежда на то, что ее попутчик все же помолчит.
- Слушайте, Евдокия Ромааановна... Вы мне просто горизонты сознания расширили сейчас. А я думал, что голова девушке нужна, чтобы прическу носить. А оказывается - чтобы было куда помаду красить.
Тааак.... Светский разговор не желал заканчиваться.
- Девушке для помады, да, - процедила Дуня через силу, старательно глядя на дорогу, - а мужчине для чего нужна голова? По вашему мнению?
- Чтобы думать, - елейным голосом прозвучал ответ. - Думать вообще полезно. Вот, например, я уже десять минут размышляю, почему мы едем на второй передаче? Вы случайно не запамятовали, Евдокия...эээ... Романовна... что у вас коробка механическая? И передачи повышать надо. А то, как бы с вашей золоченой каретой не случилась беда похуже, чем пробитое колесо.
- Кого я слышу, не иначе - звезду автостопа! - слова вырвались прежде, чем Дуняша подумала над ответом.
- Видимо, с вашей богатой биографией, вы специалист по всем машинам, что встречаются на магистралях нашей необъятной страны. С таким опытом, да не иметь своей - какая досада, не правда ли?
Хам! Хам! Как есть хам! Она его подобрала, можно сказать, предоставила мягкое сиденье и крышу над головой, везет (вот, кстати, куда он едет-то хоть?). А в ответ вместо «спасибо» - ткнул носом в промах.
«Рыцарь, говоришь?» - противно напомнил внутренний голос.
Дуняша, пылая уже не только ушами, но и щеками, переключила скорость и прикусила с досады губу.
***Иван не узнавал себя. Не был ведь замечен раньше в хамстве. А уж над этой девочкой, все и прегрешения которой состояли в том, что у нее довольно хорошенькая внешность, которую она сумела очень выгодно инвестировать, и вовсе грех было смеяться.
Но слова вылетали помимо воли, особенно, глядя на ее водительские навыки.
И вообще, интересно, чем думал папик, когда покупал своей кукле машину на механике?
Однако на последней фразе злость удалось удержать. Правда - чудом. И еще все-таки проснулся разум. Эта «девочка для папика» - за рулем. И если он сейчас начнет орать - они могут оказаться в кювете. Или на крыше.
«Молчи, молчи...» - уговаривал себя Тобольцев. Но обида кипела. Откуда у женщин, даже самых непроходимых куриц, это умение ударить в самое больное и уязвимое место?
Да, у него нет своей машины. Квартиры тоже нет. Нет только потому, что ему все это не нужно. Он вольная птаха. И, между прочим, ему доводилось сиживать за рулем настоящего гоночного болида! Когда работал фотографом на Формуле Русь!
Ваня уговаривал себя молчать, но скосил взгляд на приборную панель.
- Три тысячи оборотов. Пришпорьте колесницу, царица.
*Вообще-то, красный цвет Коко не просто оттенял маникюр Дуняши, но и говорил об их общей любви к скорости.Чтобы как-то унять желание покалечить удобно устроившегося рядом любящего поучать бомжа, Дуня включила музыку на полную, решительно нажала на газ, и Коко понеслась по пустой трассе.
Давно не катался на «Феррари», автостопщик? Так мы это исправим.
Дорога была свободной, потому что основной поток иссяк еще вчера - в последний день майских праздников. Все дачники и огородники уже возвратились в города накануне вечером, а сейчас разошлись по заводам и офисам. Дуня специально припозднилась - не хотелось терять время в бесконечных пробках и заторах, да и лишний денек с мамой провела. Зато теперь...Музыка, скорость, чистое шоссе, ветер в щелочку чуть приоткрытого окна... Свобода!До первого удачно спрятавшегося в кустах гаишника.
- Твою дивизию! - сквозь зубы выругалась Дуня и сбавила скорость.
Коко меланхолично ехала задом, ловя неторопливые румбовые переливы новой песни. На этот раз отечественной - попсовой. Когда машина, наконец, поравнялась с остановившим ее гаишником, Дуня нажала на кнопку и смотрела, как медленно опускается стекло под томные напевы «Чао, бамбино, сеньорита».
- Лейтенант Кравцов, - представился бдительный страж порядка, - ваши документы, пожалуйста.
- Конечно, одну минуту, - широко улыбнулась Дуняша и потянулась за сумочкой.
«Было так жестоко сердце мне разбито», - проникновенно пели девушки из девчачьей группы.
«Вот и налетела ты на штраф, блин, сеньорита», - подумала Дуня, протянув мужчине с самыми добрыми на свете глазами свои права.
- Лопухина Евдокия Романовна, значит...Первое ЕЕ правило: «Выбирай машину под цвет маникюра».
Глава 2
Второе ЕГО правило: «Держись подальше от сотрудников ДПС».
Когда машина остановилась, Иван едва подавил громкий вздох облегчения. И тут же полез в рюкзак за бутылкой кока-колы - вроде бы, там еще что-то оставалось. Отвинтил крышку и с наслаждением сделал глоток сладкой, теплой и почти без газа жидкости. К машине тем временем не спеша подходил сотрудник ДПС, в чине, кажется, лейтенанта.
«Так тебе и надо», - мстительно подумал Тобольцев, делая очередной глоток и косясь на ту, что сидела за рулем. Устроила тут, понимаешь ли, Гран-при Пензенской области! От пережитого стресса у Ивана была мокрая спина. Штаны, слава Богу, хоть сухие. Так что пусть товарищ лейтенант выпишет этому Шумахеру в юбке и чулках по всей строгости закона. Папик все равно все оплатит.
- Лопухина Евдокия Романовна, значит...
Кока-кола пошла у Тобольцева носом. Это же надо было... так ляпнуть. И так попасть пальцем в небо. Спасибо, что все-таки не Федоровна. А между тем слева от Ивана начался спектакль. Тобольцев вытер лицо и превратился в слух. Интересно же, как будет вершиться мировая справедливость.
-Ай-ай-ай, - поцокал языком невысокий худощавый мужчина в форменной одежде, стоящий у машины. Отданными ему документами он постукивал по ладони. - Куда же мы так торопимся, уважаемая Евдокия Романовна?
