- Подсказок будет две.
- Истинно царская щедрость. Вопрос первый - на какую букву начинается?
- Ну уж нет! Так не честно! Если я скажу букву, то ты сразу догадаешься. Я могу сказать цвет!
- Цвет? - в голосе послышалось очень искреннее изумление. - Что - он не коричневый?
Вот проходимец!
- А что - коричневый? - с таким же искренним изумлением поинтересовалась Дуня.
- Ладно, я готов удивляться тому, что бывают не коричневые из-за шоколада торты. Какого цвета твой любимый торт? Ой! А я знаю. Красный!
- Ну, вообще-то, есть торт «Киевский», и он белый. Красный я тоже видела. Так что, говорить, какого цвета мой любимый торт?
- Говори.
- Коричневый.
Невозмутимость далась ей очень тяжело. Но, тем не менее, Дуня записала этот раунд за собой, ибо не дала ему раскрутить себя на дополнительную подсказку.
- Коричневый и не шоколадный?! - подивился автостопщик.
- Коричневый и с орешками, - ответила она. - Все подсказки закончились.Грузовик, наконец, повернул направо, и Коко от радости поехала быстрее.
- Прага? - сделал ставку Иван.
- Нет.
- Что - нет? Твоя очередь. Называй город на А.
И тут Дуня расхохоталась. Она смеялась негромко, но так весело и заразительно, что ее пассажир не выдержал и тоже пару раз хмыкнул. Хитрец! Меняет по ходу правила игры? Тем интереснее.
- Астрахань. И у тебя две попытки возвратить кроссовок.
- На Н, значит... Наполеон?
- Ладно, третья подсказка, так и быть, - смилостивилась Дуняша, обгоняя старенький «Жигуленок». - А то автостопщику на одном кроссовке никак. Новосиль.
- На Л, значит? Спасибо за подсказку, теперь сообразил. На букву Л. «Любимый торт Дуни Лопухиной». Вот. На букву Л, все точно.
- Нууу?
- Он так и называется. Ллллллюбимый.
- Правда? - поинтересовалась Дуняша, с ее лица не сходила улыбка. - И он коричневый? И с орешками?
- Точно так, - очень серьезным тоном подтвердил Иван.
- И как же ты теперь в одном кроссовке пойдешь в кафе покупать мне торт «Ленинградский»?
Он рассмеялся.
- И не из таких передряг выбирались. «Ленинградский». Надо же... И города-то такого уже нет. И, если честно, я ни черта не разбираюсь в названиях тортов. Я их только есть умею. А вот что ты будешь делать с моим кроссовком, в котором я проехал от Москвы до Владивостока и обратно?
- Ну, тут много вариантов. Например, могу его обменять на свои права.
Смех перешел в хохот. Дуня сделала непроницаемое лицо.
- Что ж ты так дешево свои права ценишь, Дунечка? Там... скажу тебе по секрету... пятка уже дырявая. Давай лучше две порции торта?
- Вот что-то мне подсказывало, что такой вариант не пройдет, - спокойным голосом заметила она, не собираясь заканчивать игру и раздумывая над следующей ставкой. - Хорошо... тогда один торт... и... около Москвы есть рынок, ты купишь три саженца за свой кроссовок.
Он больше не смеялся. В машине воцарилась тишина.
- Ты полна сюрпризов, Дульсинея, - наконец проговорил Иван. - А что мы будем делать с саженцами... чего, кстати?
- Не мы, а я. Я посажу их около дома. И вырастут деревья. А какие именно саженцы - решать тебе.
- Обалдеть. Хорошо. Договорились. Будет тебе и торт, и саженцы. Чего не сделаешь ради дырявых, но любимых кроссовок.
- Ну, вот и славно, - кивнула головой Дуняша, сбавляя скорость.
Впереди была авария. Хорошо, что несерьезная - помятые бока и разбитые фары. Но машины заняли всю полосу, чтобы объехать, предстояло пройтись по встречной. Стало не до разговоров. Дуняша полностью сосредоточилась на дороге. Автостопщик им с Коко решил не мешать.
Рязань встретила легким дождиком и светофорами. Не сказать, что Дуня хорошо знала город, но в поездках к маме всегда останавливалась здесь на перекус, поэтому пара-тройка мест на примете были. Быстро перестроившись в нужный ряд, она без проблем свернула в переулок и остановилась около маленького кафе.
- Приехали.Это было тихое и уютное заведение. Дуняша поднялась на второй этаж, где стояло всего четыре столика. Иван последовал за ней. Официантка пришла быстро и оба, недолго думая, заказали комплексный обед, попросив оставить карту десертов. Спор есть спор. Однако изучить торты они не успели, потому что зазвонил телефон, и по мелодии Дуняша сразу поняла, что автостопщика желает услышать мама. Ей показалось, что он даже поменялся в лице. Неуловимо, почти нет, только выражение словно застыло - стало маской. Иван не ответил, лишь зажал в руке мобильник и бросив: «Извини», быстро спустился вниз. Оно и понятно. Вести разговор с родными всегда лучше в одиночестве. Официантка принесла салаты и сок.
Дуня придвинула к себе стакан и только собралась сделать глоток, как в зал поднялся новый посетитель. Увидев девушку, он бесцеремонно подсел к ней.
- О, какая красавица и одна.
Она никак не отреагировала. Начала пить сок.
- Это мы очень гордые, да? Ломаемся? Да, знаешь, сколько у меня таких было?
Дуня молчала. Он явно был на взводе и слегка нетрезв.
- Говорить не будем? - схватил ее за руку.
- Если вы не отпустите меня, я вызову охрану.
Не сказать, что было страшно. День, центр города, приличное кафе, но... неуютно. Неуравновешенный мужчина. С такими надо быть настороже. Его пальцы слишком сильно держали ее руку. Как вызвать официантку? Криком? Пока Дуня размышляла, мужчина придвинул к ней свое лицо:- Что же так неласково, а? Только за деньги, да? Все вы одинаковые. Только за деньги готовы...
И тут его перебили:- Милая, ты заказала мне салат?
Дуня выдохнула. Кажется, иногда автостопщикам действительно удается примерить на себя рыцарские доспехи.
*Нет, Дульсинею нельзя оставить даже не десять минут! Только отлучился на отчет маменьке - уже кто-то к ней клеится. Крепко поддавший мужик сколь-нибудь серьезной опасности не представлял, но то, как он держал ее за руку и как близко наклонился, Ивану резко и совсем не понравилось. До зуда в кулаках даже. Но голова у него всегда срабатывала раньше кулаков. Несмотря на то, что Тин ему твердил: «Ты не думай, ты бей!», не думать Иван не мог. И сейчас было проще обойтись миром.
- Конечно, милый, - она мгновенно ответила ему. Дуэт у них уже сыгранный, однако. И высвободила свою ладошку из лап обернувшегося на голос Ивана местного выпивохи. - Сейчас и горячее принесут.
- Отлично. Спасибо, солнышко. У вас какое-то дело к моей жене? - Иван подошел вплотную и демонстративно навис всеми своими ста восьмьюдесятью шестью.
Тот соображал долго. Около минуты. Потом с кряхтением встал.
