– Прошу всех в дом! – поднял руки владелец поместья.
– Что это за молчаливый молодой парень прибыл с тобой? – шепнул ему на ухо Кастор. – Лигера я, конечно, помню, а вот этот молодой человек…
– Здравствуйте, маркиз! – звонко воскликнула Айра, снимая свою шляпу.
Шикарный водопад волос обрушился на ее плечи, и все мигом признали воспитанницу графа.
– Нога Охтама мне в зад! – зарычал Громмон. – Маленькая плутовка Ледвей! Ловко же ты всех нас провела!
Он помог девушке слезть с жеребца и закружил ее в объятиях.
– Вот видишь, дядя! – смеясь, произнесла Айра. – А ты говорил, что у меня это не получится!
– Ну, Томмон-то в один миг опознал тебя! – осадил ее Таррес.
– Томмон? – насторожился маркиз Кастор. – Он повстречался вам?
– Все потом! – объявил Таррес. – Дайте же мне скинуть с себя эти пропотевшие сапоги!
И вся дружная компания, один за другим, скрылась за роскошными воротами замка.
Позже, когда усталые путешественники смыли с себя дорожную пыль и переоделись, хозяин дома и его друзья расположились за роскошно накрытым столом. Едва они наполнили бокалы, как осторожно постучавший в двери слуга доложил о прибытии виконта Кюрсо.
– А вот и наш долгожданный друг! – воскликнул Таррес. – Скорее, Самтон, помоги нашему гостю привести себя в порядок и проведи к нам.
Когда в помещение решительным шагом вошел высокий молодой человек, взоры всех присутствующих обратились к нему. Статный, широкоплечий, гибкий и грациозный, он двигался легко и уверенно, словно дикий горный кот – хозяин заснеженных вершин. Черные, как смоль, волосы, открытый взгляд огромных голубых глаз, правильные черты лица и волевой подбородок. Виконт почтительно обвел присутствующих взглядом и приятным баритоном промолвил:
– Господа, я прошу у вас прощения за свое опоздание, но, надеюсь, вы поймете, что хлопоты, связанные со смертью отца, являются уважительным оправданием.
Лоб молодого человека прорезала морщина при воспоминании об утере близкого человека.
– Дорогой Мартон! – поднялся со своего кресла граф Таррес и дружески положил свою крепкую ладонь на плечо виконта. – Прими искренние соболезнования всех присутствующих по поводу невосполнимой потери, постигшей тебя!
– Благодарю вас, граф Таррес! – виконт обвел взглядом собравшихся за столом и поприветствовал каждого кивком головы. – Барон Громмон, маркиз Кастор, Лигер…
Он замялся, переведя взгляд на очаровательную девушку, сидевшую по левую руку от Тарреса, и тихо добавил:
– Прекрасная леди, имени которой я, к сожалению, не имею чести знать…
Заметив неприкрытое восхищение в глазах Айры, ее разрумянившиеся щеки, Эндор с долей ревности представил ее гостю:
– Моя воспитанница, маркиза Айра Ледвей!
Виконт Кюрсо поклонился и, осторожно взяв протянутую девушкой руку, легко поцеловал ее.
– Рад знакомству! – сдержанно ответил он.
– Я тоже… очень рада… – смущенно произнесла Айра.
Эндор Таррес, впервые видевший свою воспитанницу в подобном замешательстве, шумно выдохнул и приглашающим жестом указал виконту на стул справа от себя:
– Мартон, что же ты стоишь?! Присоединяйся к нам! – Таррес поднял наполненный бокал и торжественно продолжил: – Предлагаю выпить за то, чтобы покойного Кюрсо достойно встретили в чертогах Четверых!
Присутствующие поднялись из-за стола и до дна опорожнили бокалы, отдавая дань памяти великому воину.
Во время ужина граф Таррес подробно рассказал друзьям о последних событиях. После того как он закончил, за столом воцарилось тягостное молчание.
– Так ты говоришь, что Кайл Торнол мертв?! – пробасил Громмон и ударил кулаком по столу так, что жалобно задребезжала посуда.
– Да, мой друг, – тихо ответил Эндор. – Не прочло и часа, как в подземелье спускался тюремщик, приносивший пленнику еду. Но мы с Дибором, войдя в камеру, обнаружили ее пустой…
– О Четверо! – взревел барон. – И кто же теперь является наследником трона Лероса: подлый узурпатор или трусливый предатель, перешагнувший через труп отца?
– Все не так просто, – опустил глаза Таррес. – Дибор – недалекий мальчишка, пошедший на поводу у своего дяди. Кто знает – возможно, и он опасался за свою жизнь. Но муки совести не дали ему дождаться коронации – он ринулся освобождать своего брата, даже будучи уверенным в том, что его самого немедленно осудят и казнят.
– О-ох, неразумный юноша, – вздохнул маркиз Кастор и огладил седую бороду.
– Дибор уже не юноша, – осторожно поправил его Таррес. – Он научился принимать роковые решения и в данный момент, стремясь искупить свою вину, отправился в чудовищно опасное путешествие. Клянусь, если он вернется живым и с необходимыми сведениями, то я буду готов признать его своим королем!
– Что касается восставшего из небытия Архона… – Громмон задумчиво почесал свою седую, но все еще густую шевелюру. – Не прими за оскорбление, Эндор, но я склонен не верить в эти детские сказки…
– Расскажи это тому человеку, который своими глазами видел мертвецов, восстающих из своих могил и бредущих в сторону проклятых песков! – твердо взглянул ему в глаза Таррес.
– Ты доподлинно это знаешь? – осторожно спросил Кастор, на что Таррес угрюмо кивнул. – Тогда мне и впрямь становится страшно за судьбу Лероса и его народа. Если бы речь шла лишь о свержении Иктона, то уверен, что рано или поздно мы бы одолели его. Но что, если легендарный Имшур и правда восстал из мрачного безвременья?!
– Да, – подвел итог граф, – ситуация складывается – хуже некуда: королевство вскоре будет охвачено кровопролитной войной, а с юга всем нам грозит нечто гораздо более страшное, нежели смерть.
Глава 16
Талина Торнол, герцогиня Волчьих гор, грациозно поднялась с роскошной постели и накинула на плечи легкий халат. Она прихватила со столика кубок с вином и легкой поступью подошла к широкому окну. Взгляд серых глаз был устремлен на заснеженные горные вершины, небо над которыми в розовые тона окрасили лучи восходящего солнца.
На фоне величественного Когтя Охтама мелькнула крылатая тень: с ночной охоты возвращался безраздельный властелин царства заснеженных пиков – горный орел. Старое поверье этой суровой местности гласило о том, что увидеть на рассвете возвращающегося в гнездо орла – к счастью. Легкий вздох слетел с губ герцогини. Совсем как в то далекое утро… Утро, когда она, будучи еще совсем девчонкой, поднялась с этой постели женщиной… после первой брачной ночи с Иктоном Торнолом. С тех пор миновало уже восемь томительных, вязких, словно патока, лет. Счастье так и не пришло… Пришло осознание того, что все в этой жизни приходится делать самой!
Чувственные полные губы исказила ироничная улыбка. Талина обернулась и томно взглянула на великолепно сложенного обнаженного мужчину, растянувшегося на ее постели. Словно почувствовав этот пристальный взор, граф Арно открыл глаза и, перевернувшись на бок, сонно улыбнулся ей.
