Кто-то плеснул ему в лицо холодной водой… Тулавр с трудом открыл глаза, застонал и, превозмогая боль в плече и груди, попытался сесть и осмотреться. Он обнаружил себя среди груды трупов своих соотечественников. В паре шагов страшно хрипела кобыла, умоляюще глядя на него. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Тулавр вытащил короткий кинжал и одним взмахом перерезал животному горло. После этого его стошнило…
– Отчаянный парень! – заливисто расхохотался крепкий молодой человек в золоченых доспехах и с изящной короной на голове.
Молодой король спешился и протянул Тулавру руку:
– Вставай, бедолага!
Не обращая внимания на протянутую ладонь, юный катарси самостоятельно поднялся на отяжелевшие ноги, гордо вскинул подбородок, презрительно взглянул на Торнола и с ненавистью плюнул ему в лицо. Могучий рыцарь, стоявший рядом с королем, ударом ноги отшвырнул парня обратно на землю и занес над ним меч.
– Не стоит, граф Старенн! – остановил его Торнол. – Раненый щенок не опасен. Распорядитесь, чтобы последнего из катарси отвели на невольничий рынок.
– Ты лжешь! – прошипел Тулавр. – Я не последний! Часть наших людей спаслась, и месть клана еще настигнет тебя!
– Вынужден огорчить тебя, малыш, – грустно ответил король. – Ваши женщины, старики и дети погребены под горным обвалом в ущелье. Никто не выжил…
– Грязный ублюдок! – зарычал парень. – Это ты приказал своим лучникам устроить обвал!
– Так или иначе – все мертвы, – уклончиво ответила коронованная особа. – Засим – прощай…
Ворчащий что-то себе под нос военный коновал заставил Тулавра выпить несколько глотков крепкого вина. Затем он грубо вырвал стрелы из тела парня и прижег раны раскаленным прутом. Тулавр вторично потерял сознание…
Далее были долгие переходы под палящим солнцем и проливным дождем. Рядом в кандалах следовали незнакомые люди – товарищи по несчастью… Сбитые в кровь босые ноги… Разъедаемые потом потертости от тяжелых браслетов… Дурманящий сознание голод и невыносимая жажда… Гомон невольничьего рынка… Тебя, словно скотину, ощупывают, смотрят зубы… Бьют плетями, когда огрызаешься в ответ…
Тулавра купили двое здоровенных подмастерьев кузнеца. Они тащили его по каменистой дороге, то и дело подгоняя ударами кованых сапог. От голода парень обессилел настолько, что падал буквально через пару шагов.
– Вставай, недоношенный, или я забью тебя до смерти прямо на дороге! – прорычал рыжий детина, затянув веревочную петлю на шее Тулавра так, что у того потемнело в глазах.
– Добрые люди, – раздался совсем рядом тихий голос. – Нет никакой нужды так издеваться над бедным парнем. Разве вы не видите, что он умирает от голода?
Тулавр поднял голову – прямо перед ним стоял пожилой нескладный человек в грубом дешевом плаще катеона. Во всем его облике читалось такое благодушие и доброта, что у юного раба потеплело на душе. Тем не менее покупатели Тулавра не отдали должного благообразному облику служителя Четверых.
– Катись в свою богадельню, убогий! – презрительно прошипел рыжий и снова пнул Тулавра. – А ты пошевеливайся, малолетняя мразь!
– Прошу прощения, – вновь вмешался странный катеон, – но я не могу вам позволить обращаться с этим юношей подобным образом.
Служитель храма вновь улыбнулся, и улыбка эта была столь жалкой и неуместной в сложившейся ситуации, что Тулавр потерял к неожиданному заступнику всякий интерес. В отличие от него, рыжий детина не смог пропустить мимо ушей отпущенное замечание. Передав «поводок» Тулавра компаньону, он угрожающе приблизился к низкорослому катеону и грубо схватил его за ворот плаща.
– Старая обезьяна! Ты – что? Не можешь позволить – МНЕ?!
Никто не понял, что произошло на самом деле. Внезапно здоровенного кузнеца подбросила вверх неведомая сила – метра на полтора. Вскрикнув, он тяжело шлепнулся в дорожную пыль и остался лежать в скрюченном неестественном положении. Его напарник отреагировал молниеносно – бросив веревку с рабом, он растопырил мускулистые руки и бросился на катеона. Тулавр успел разглядеть только грустную улыбку священника, прежде чем вновь произошло невероятное. Катеон резко выбросил вперед раскрытую ладонь, и нападавший застыл в паре шагов от него. Лицо подмастерья посерело, он с тревогой схватился за горло, глаза его выкатились из орбит. Он, словно задыхаясь, хватал широко раскрытым ртом воздух и пытался одновременно что-то сказать. Тем временем катеон сложил на груди руки и вежливо обратился к обоим кузнецам:
– А случайно не хотят ли добрые господа продать мне этого юношу? Клянусь, что дам за него полторы цены от той, что вы отдали за него на рынке! – он снова лучезарно улыбнулся. – По рукам?
Подмастерья яростно закивали, с жаром подтверждая свою готовность к предложенной сделке. Человек в плаще легко стукнул по макушке задыхавшегося здоровяка, после чего тот вздохнул в полную силу. Затем катеон склонился над скрюченным рыжим и неуловимым движением ладони прошелся по его спине. Рыжий издал стон облегчения и тяжело поднялся на ноги.
– Сколько я должен добрым господам за этого парня? – вкрадчиво спросил катеон.
– Ше-шесть монет, – тяжело выдохнул рыжий.
Катеон честно рассчитался с ремесленниками, снял с Тулавра веревку и выбросил ее на обочину.
– Пойдем со мной, парень. У меня ты сможешь поесть и отдохнуть…
Задумчивый взгляд Диамона загорелся небывалым интересом в тот момент, когда Тулавр рассказывал о схватке катеона с рабовладельцами.
– Вы говорите, то был простой невзрачный катеон?! – взволнованно спросил лекарь.
Его собеседник иронично взглянул на него и кивнул:
– Самый что ни на есть обычный катеон…
– Но служители Четверых уже многие сотни лет не являются сторонниками силового решения критических ситуаций! Катеоны, подобные вашему спасителю, по преданиям существовали лишь в эпоху… – Диамон прикусил язык, осознавая, что сболтнул лишнего.
– Эпоху Имшура – средоточия Зла, – закончил за него Тулавр и пристально посмотрел в глаза лекаря.
На несколько мгновений Диамон растерялся, не зная, как продолжить разговор – уж слишком роковую тему они затронули. Наконец он собрался и с недоверием взглянул на Тулавра:
– Уж не хотите ли вы сказать, что тот катеон…
– Его имя – Кассар! – сухо перебил Диамона собеседник. – Он лучший из всех служителей Четверых, что довелось мне встретить на своем жизненном пути, и больше мне нечего о нем сказать…
Карие глаза Тулавра потемнели, гася ростки надежды, вспыхнувшие в сердце Диамона.
– Признаться, – со скорбью ответил лекарь, – что после вашего рассказа шальная мысль посетила мое сознание – у меня зародилась надежда, что остался еще кто-то из последователей итатши – воинов добра.
Тулавр с грустью взглянул на Диамона:
– Я понимаю направление ваших умозаключений, уважаемый лекарь. Я главарь преступного мира, и обо мне ходят слухи как о непревзойденном воине… Спасший меня странный катеон, возможно, обучил меня древнейшему искусству… – Внезапно тон катеона стал холодным, словно пронизывающий до костей зимний ветер: – Во времена ужасающих слухов, ползущих с юга, людям невольно хочется верить в легенды, которым уже тысяча лет. Да будет вам известно, мастер Диамон, однажды, опасаясь за свою незыблемую власть, верхушка катеоната священного города Итрана истребила всех последователей великих воинов и тех, кто хоть как-то был связан с ними! Они боялись истинных носителей веры, словно небесного огня, так как погрязли в пороках, чревоугодии и разврате!
