Дети долго думают, что настоящая опасность видна издалека и зло можно сразу отличить от добра. Невозможно поверить, что самое страшное – это твой улыбчивый сосед или заботливый наставник. Яна вздохнула. Или любезный начальник, которому ты неосторожно доверишься.
Вот и мальчик, который бегал вдоль линии электропередачи, тоже не увидел перед собой зла. Какой-нибудь симпатичный мужчина остановил его и попросил помочь сменить пробитое колесо, а мальчик что ж… Решил, что уже взрослый и запрет разговаривать с незнакомыми дядями больше на него не распространяется. Наоборот, теперь он обязан помогать людям в беде!
Та девочка, вдруг с острой грустью подумала Яна, наверное, была влюблена в мальчика, поэтому ходила на высоковольтку гулять с собакой именно тогда, когда он там бегает. Сердце замирало: а вдруг удастся привлечь к себе его внимание? Но нельзя было показать мальчику свой интерес, чтобы он, не дай бог, не решил, будто она его преследует, поэтому девочка отвернулась в самый неподходящий момент.
Нет, Костенко не мог ошибиться, но и мальчик тот не вернулся домой.
– Чем же я могу помочь? – спросила Яна, наливая Юрию Ивановичу чай, черный, как деготь. – Иванченко-то нашелся, у меня теперь нет никаких законных оснований влезать в чужие дела.
– Сходи с одним моим товарищем к Костенко, типа вы научные работники. Он, кстати, так и есть, пишет диссертацию о выродках вроде Горькова.
– Ему-то понятно, а я зачем? – удивилась Яна.
– На всякий случай. Поговори с дедом, посмотри восхищенными глазами, как ты умеешь, авось он растает да и выболтает какие-нибудь интересные подробности. Не надо с порога выкатывать, мол, товарищ Костенко, а не ошиблись ли вы? Наоборот, восторгайся изо всех сил.
– А вы сами не хотите?
Юрий Иванович энергично замотал головой.
– Почему?
– Есть нюансы.
– Слушайте, но я не знаю…
– Да тебе сплошная польза, – горячо воскликнул Юрий Иванович, – сама от уникального специалиста ума наберешься, Витьке поможешь материал для диссертации собрать, тоже зачтется тебе доброе дело, ну и мне совесть успокоишь. А всего-то и надо часик глазками похлопать.
– Я просто боюсь, что он со мной не захочет разговаривать…
– Эх, милая, думаешь, так всю жизнь с алкашами и провозишься? Нет, разные люди будут попадаться, в том числе и такие глыбы, как Костенко, и чем раньше ты научишься с ними общаться, тем лучше.
⁂
Вернувшись домой, Федор нашел квартиру пустой и поежился, таким непривычным было это ощущение. Обычно Татьяна возвращалась с работы раньше его, и к его приходу дом наполнялся теплом работающей плиты, звуками телевизора и вообще необъяснимым чувством человеческого уюта.
Сегодня дом встретил его прохладой и тишиной, лишь мерно и глухо капала вода из плохо закрытого крана в ванной.
Федор решил, что у жены заседание кафедры, про которое он, как всегда, забыл, но в сердце противным холодным слизнем заворочалась тревога. Чтобы отвлечься, он сел чистить картошку на ужин, напряженно думая, поставить ее вариться прямо сейчас или лучше подождать Татьяниного возвращения.
Логичнее сейчас, но, с другой стороны, подумал суеверный Федор, вдруг она тогда не вернется? От этой дикой мысли он чуть не выронил нож и внезапно понял, что он волнуется полчаса и уже сам не свой, а Таня жила так двадцать лет. Он никогда не предупреждал ее, что задерживается, иногда являлся за полночь, но бывало, что только звонил в это время с сообщением, что обстоятельства требуют его присутствия до утра. А иногда и не сам звонил или посылал водителя с сообщением. Но когда бы он ни вернулся, жена встречала его спокойной улыбкой и вкусным ужином и ни разу в жизни не устроила истерики на тему «работа тебе важнее семьи». И Федор принимал это как должное и знать не знал, что Татьяна, наверное, каждый день психовала, как он сейчас.
Дочистив, Федор внимательно осмотрел каждую картофелину, чтобы на ней не осталось ни пятнышка, поставил кастрюлю на плиту, но газ включать не стал.
Тут раздался телефонный звонок. Полный нехороших предчувствий, он снял трубку. К счастью, оказался всего лишь Витя Зейда. Этот психиатр и специалист по маньякам хотел что-то рассказать, но Федор соврал, что очень занят.
Завтра наберет с работы, а вообще-то если у Витьки что-то важное, пусть сам звонит, не развалится. Сейчас телефон должен быть свободен.
Только он решил пойти к метро и там ждать жену, как послышался звук открываемого замка. Татьяна вернулась.
– Ну где ты ходишь! – воскликнул Федор.
– Федя, а ты не заметил, что после аварии стал как истеричка? – хмуро спросила жена, скидывая ему на руки пальто.
– Так времени-то уж порядочно прошло.
– Вот именно. А ты все обабиваешься. Обабливаешься. Или как там правильно сказать… Уже вон из фартука моего не вылезаешь.
– Пойду картошку варить, раз такое дело.
Федор зажег газ под кастрюлей, поставил воду для сосисок и вынул из холодильника баночку горчицы.
Хотел еще нарезать длинный темный тепличный огурец с маленьким желтым цветочком на хвостике, но в кухню заглянула жена и попросила его выйти в гостиную. «А то тут едой пахнет, боюсь, опять замутит».
– Ну все, – сказала Таня, дождавшись, пока он сядет в кресло, – теперь я официально беременная.
– А до этого было как?
– До этого мы с врачом думали, что это опухоль, имитирующая беременность. Все-таки лет мне уже…
Федор встал и крепко обнял ее. Жена высвободилась:
– Сядь на место. Сантименты потом, сейчас надо решить, что делать.
– Так а что тут сделаешь?
– Сам знаешь что.
Федор вздохнул:
– Тань, ты извини, что не понял, что ты сомневаешься, но я уже свыкся с мыслью, что у нас будет ребенок.
– Подумай еще, и прямо сейчас, потому что сроки подходят. Оказывается, уже почти три месяца.
– Ого! А ты ничего не замечала?
– Думала, климакс начинается.
– Значит, Климом назовем.
– А если девочка?
– Клементиной.
– Тебе все шуточки. Федя, ты понимаешь, что мы старые? Посчитай, сколько нам будет лет, когда он пойдет в школу? А в институт? Кто-то из нас до этого момента точно не доживет, а может быть, и оба. Кто о нем будет заботиться, если мы умрем? Ленка? Извини, но я и так уже достаточно испортила ей жизнь, чтобы вешать на шею такую обузу!
– Я постараюсь сделать так, чтобы вы ни в чем не нуждались после моей смерти, – быстро сказал Федор, но жена его уже не слушала.
– Только я с Ленкой чуть-чуть сблизилась, только она мне немножко стала доверять, как на тебе! Если я рожу, она опять меня возненавидит!
