— Во всем, — жарко шепчет Дима. — Когда эта сука появилась в ресторане, я замер как идиот, потому что жопой почувствовал, что она пришла изгадить мне жизнь.
— Ты меня представил просто Лерой, — горько вспомнила я. — Я просто Лера?
— Конечно, нет! Ты моя маленькая, моя Кисуня. Прости, меня дебила! Я дурак. Мозги работали только на то, чтоб спровадить её к херам.
— Ты любишь её? — стойко здаю самый важный вопрос.
— Нет, и, наверное, никогда не любил. Просто трахал, потому что больше некого было. По-настоящему я полюбил лишь однажды, когда одна настырная девица завалилась ко мне на колени и стала приставать.
— Зачем же ты пошел к ней, если уже меня любил? — печально спрашиваю я, чувствуя теснение в груди. Мне так хотелось его обнять, но гордость не позволяла.
— Потому что я дурак. Хотел доказать себе, что все как прежде, и я не схожу с ума, — покаянно произнес Дима. — Но все оказалось еще хуже. Я почувствовал себя так мерзко, как никогда в жизни. Сбежал, пока она ко мне не прикоснулась. Потому что люблю тебя, Романова Валерия. Люблю отчаянно и бесповоротно. И так уж получилось, что тебе не отвертеться от меня до конца дней. Я твой в единоличном владении. Если у тебя были другие планы на жизнь, то они накрылись медным тазом.
— Как она узнала, что мы будем в том ресторане? — хнычу я, понимая, что аргументов против воссоединения становится все меньше.
— Не знаю, — расстроенно говорит Дима. — Наверное, как у любой суки, у неё хороший нюх.
Фыркаю от смеха и чувствую, что мужчина прижимает меня еще ближе, заводя мою скованную руку мне за спину.
— Я скучал по твоему смеху, Кисунь, — тихо шепчет мне Дима. — Клянусь, всё будет хорошо. Я ведь тогда в ресторане хотел тебе предложение сделать.
— Что? — затаив дыхание, спрашиваю я.
— Да, хотел все сделать романтично, — кисло выдает мужчина, свободной рукой вытаскивая маленькую коробочку.
Кое-как открыв её одной рукой, Дима показывает кольцо. Белое золото с камушком в виде короны. От центрального камня отходили маленькие камни по ободку кольца. Второй прикованной рукой Дима подносит мою руку и ловко надевает его мне на палец.
— Как ты заметила, я не спрашиваю тебя о замужестве, — язвит Дима. — Я тебе говорю: мы женимся. А сегодня будем делать ребенка.
— Ээээ…
— Пошли, — он уверенно тянет меня к двери подъезда.
— Дима, — я как-то не готова впускать его в свои трусы прямо сейчас. Я же обижена! И пофиг, что счастлива, как слон!
— Разговорам шабаш! Я соскучился жуть как. Боюсь, кровать твоя не выдержит моего радостного марша.
— Дима, а ключи? — сдерживая улыбку, произношу я.
— Они нам не нужны до понедельника, — отмахивается Дима, продолжая тащить меня в подъезд.
В лифте едем очень странно. Молчим и не касаемся друг друга.
— Дим?
— Молчи, Кисунь, — сразу прерывает он, даже не посмотрев на меня. — Ты просто на волосок от того, чтоб быть затраханной прямо в лифте.
Я едва успела провернуть ключ в замке, когда Дима стал задирать мне платье. Ввалившись в прихожую, Бог Секса беззастенчиво стаскивает мое платье, которое повисает на стальном браслете. Его футболка остается там же. Вдруг мужчина замирает, разглядывая меня. От интенсивности ласк я теряюсь и не сразу понимаю, почему меня прекратили целовать. Дима, тяжело дыша, яростно смотрит на меня.
— Больше никогда рядом с тобой не окажется никакого другого мужика. Ясно?
— Что? — удивляюсь я. — С чего бы?
— С того, что ты выглядишь как моя мокрая мечта, — тихо и опасно произносит Дима. — И ключевое слово тут «моя». Знаешь ли ты, Кисуня, сколько раз за эти две недели я смотрел на то фото из ресторана.
Смотрю в глаза Диме и понимаю, что не могу отпустить его. Просто не могу отпустить. Он был моим. Мне было плевать на то, как он жил до меня. Я отпустила свою обиду, под которой не оказалось основания. Сейчас я почувствовала глупость, которую сморозила тогда. Надо было идти к нему!
— Я тебя люблю, — спокойно говорю, глядя в его глаза.
Мой любимый мужчина, рвано вдыхает полной грудью и, закрыв глаза, стонет:
— Еще раз скажи.
— Я тебя люблю, — послушно повторяю я с улыбкой, погладив Диму по щеке.
— Кисуня моя, я тебя тоже очень люблю. Обожаю, малышка моя. Не бросай меня так больше! Я чуть не свихнулся один.
Дима подхватывает меня на руки и несет в кровать. Заниматься любовью с наручниками и вещами, повисшими между нами неудобно, и Дима просто рвет их. Дальше дело пошло легче.
После двух недельного перерыва, секс с Димой был просто крышесносным. Я так измучилась без него, что просто впитывала каждую ласку, не переставая осыпать его в ответ поцелуями.
Когда часы показывали почти четыре утра, я обессиленно повалилась на вспотевшего Бога Секса.
— Я больше не могу, — хрипло выдыхаю я.
— В эти выходные надо заниматься сексом чаще, — вдруг выдает Дима.
— А?
— У тебя волшебные дни для зачатия, — улыбается мужчина.
— Ты сейчас серьезно? — удивляюсь, поднимая голову, чтоб смотреть ему в глаза.
— Я инженер, Кисунь. Моя работа считать и высчитывать, — поясняет Дима.
— Я про ребенка, — уточняю я.
— Да, — твердо говорит мужчина. — Если не начнем сейчас, к тому моменту как наш ребенок окончит школу, нам будет под пятьдесят.
Я молча перевариваю информацию. Димино появление, кольцо, признания в любви, секс, а теперь еще и ребенок. Это надо обдумать.
— Ты хочешь детей, Лер? — мягко спросил Дима, поглаживая мою спину кончиками пальцев.
— Да, очень, — уверенно отвечаю я.
— А детей от меня? — тихо спрашивает мужчина.
— Безусловно.
Каких-то других мужчин рядом с собой я больше и не вижу. Не могу представить, что кто-то будет мне так же дорог как этот Бог Секса.
— Тогда не сомневайся. Время пришло.
— Ты решил вопрос со своей «старой новостью»? — с сомнением спрашиваю я.
— Да, — коротко отвечает Дима, не вдаваясь в подробности.
— Как?
— Послал её и пригрозил, что если еще раз нарисуется рядом с нами, сунется к тебе или будет опять названивать мне, её ревнивый муженек узнает много нового о ней.
— Я не хочу больше пережить подобное, — со вздохом произношу я.
— Больше подобного не будет, — спокойно обещает Дима. — А если у тебя будут вопросы, не сбегай больше, просто спроси у меня. Я тебе честно на все отвечу. Хорошо?
— Хорошо.
— Пошли мыться, — фыркает мужчина.
