— Темнит? — удивленно переспросил Костя, который не раз слышал, как его ведьма делится подробностями из своей жизни. Порой он узнавал о новостях из этих разговоров с семьей.
— Ну, странно отвечает или не отвечает вовсе, — пояснил Стас. — Так что колись, друг, что у вас происходит?
— Если вкратце, то я борюсь изо всех сил за место под солнцем, — со вздохом произнес задумчиво Костя.
— Теперь подробнее, — предложил Стас, махнув пространственно рукой с бутылем.
— Жене донесешь? — ухмыльнулся Костя.
— В общих чертах, но не буду вдаваться в подробности, если хочешь, — предложил Краснов.
— Света выдала, что я ей изменил, — сразу произнес Костя. — Сказала, что видела, как на мне какая-то девка скакала.
— А это так? — помолчав, осторожно спросил Стас.
— Нет, конечно, — раздраженно ответил Костя, поморщившись. — Я уже понял, что этого делать не стоит.
— Когда?
— Что «когда»?
— Когда ты понял, что изменять не стоит? — вскинув брови, спросил Стас, присаживаясь на диван и знаком предлагая допить «простой» виски, чтобы наполнить бокал коллекционным.
— До того, как мы стали официально «парой», — съязвил Костя. — Меня поймали, и тот инцидент был исчерпан.
— Ты уверен? — с сомнением предположил Стас. — Женщины могут чудить.
— Уверен, — спокойно произнес мужчина, закивав головой. — Напасть возникла на пустом месте в тот день, когда ты мне про беременность сообщил. До этого момента я и не думал, что мне грозят проблемы.
— Так ты не гулял? — нахмурился Краснов и, получив отрицательный жест головой, продолжил. — Но тебя обвинили в измене? И?
— И я живу с пороховой бочкой, — вздохнул Костя. — Вначале вообще думал не выдержу, но потом стало легче. Неидеально, конечно, но терпимо. Мне кажется — это карма. Отрабатываю помаленьку свои грешки молодости.
— С чего бы Свете говорить тебе про измену? — нахмурился Стас. — Саша переживает за сестру. Она в последний раз уехала в растрепанных чувствах. Моя жена себе места не находила.
— И, видимо, тебе его не давала найти, — фыркнул Костя.
— Да, — кисло признался друг. — Когда твоя женщина чем-то обеспокоена, волей-неволей ты тоже вовлечен в процесс игр «угадай, что происходит», «с чего все началось?» и «что будет дальше?»
— Сочувствую, — фыркнул Костя.
— Так что происходит? — поморщился Краснов.
— Я добился амнистии, но преступником все еще считаюсь, — хмуро произнес Вольский.
— Вечно такое же продолжаться не может? — хмурится друг.
— Как только завожу разговор на тему своей невиновности — у нас скандал, — поджав губы, признается Костя. — Так что я решил пока не усугублять ситуацию. Свете стресс вреден.
— Но? — вскинув брови, уточняет Стас.
— Но я уже на пределе, — вздыхает мужчина. — Она порой смотрит на меня, словно я с ножом у горла стою над ней. Или молчит, замерев, и смотрит в одну точку. Или выглядит так, словно вот-вот заплачет. А я не понимаю, что не так. Я накосячил, или что происходит вообще. Начинаю выспрашивать — может ответить, а может обидеться и уйти.
— Кость, мне это знакомо, — вздохнув ответил Стас. — Полагаю, что все беременные женщины такие.
Саша тоже иногда волком на меня смотрела. Один раз даже вилкой ткнула в меня. Сказала, что я виноват в том, что ее мутит, и она есть нормально не может. Я прифигел от неожиданности и этой новости. Целый день на меня дулась. В целом, понимаю, что первопричина во мне, но по-другому детей еще не делают.
— Боюсь, что она уйдет от меня, — тихо признался Костя, задумчиво посмотрев в свой бокал. — Скажет, что не простила и просто уйдет. Один раз она уже пыталась это сделать. Сейчас я понимаю, что отчасти нужен ей, но что будет потом?
— Света беременна от тебя, — медленно произнес Стас. — Хочешь не хочешь — это связь на всю жизнь.
— Как мать Макса? — усмехнувшись, спрашивает Костя, вспомнив, как быстро друг выбросил женщину, родившую ему сына из своей жизни, забрав ребенка себе.
— Нашел с кем сравнивать, — нахмурился друг. — Биологическая мать Максима пришла продать мне сына через неделю после родов. Разве Света похожа на нее? Думаю, они с моей женой одной породы — заботливые мамы-львицы, а не кукушки.
— Да, Света будет хорошей матерью, — задумчиво согласился мужчина. — Но она умеет быть жестокой.
— В смысле?
— Вот скажи, ты чувствуешь, что тебя жена любит? — неожиданно спросил Костя.
— Естественно, — фыркнул Стас.
— Как ты это понимаешь? — уточнил Вольский.
— По поведению, — недоуменно произнес друг, не до конца понимая сути разговора.
— Конкретнее, — продолжил мужчина. — Что именно делает твоя супруга, чтобы ты чувствовал себя любимым?
— Ну — задумался Краснов. — Часто целует, улыбается, когда видит и обнимает утром и вечером, разговаривает со мной обо всем. Я даже не знаю, что еще.
— У нас все это тоже было, — грустно улыбается Костя. — А теперь нет. Она разговаривает со мной, улыбается, когда что-то веселое происходит, но больше не целует, не обнимает и не говорит, что любит. Больше нет. Я чувствую, что она будто закрылась от меня и не позволяет себе любить. Все попытки сковырнуть болячку приводят к ругани и скандалам. Она психует до такой степени, что ее аж трясет.
— Это плохо, — задумчиво произносит Стас.
— Думаешь, я не знаю? — печально усмехнулся мужчина. — Она пытается перестать любить меня, и чувствую, что скоро ей это удастся. Вопрос только в том, что мне-мне-тов таком случае делать?
Пойти повеситься?
— Кость? — предупреждающе осек друга Стас.
— Да все я понимаю, просто время идет, а ближе она не становится. Я уже все перепробовал. Боюсь, что однажды проснусь с незнакомой женщиной, которая даже не понимает, как я оказался рядом.
— Что делать планируешь?
— Заставлю выйти замуж и докопаюсь до истины, что же, блять, случилось, что меня записали в шлюхоебы, — мрачно произнес Костя. — Я устал оправдываться в том, чего не делал. Иногда думаю, уж лучше сгулял бы, тогда хотя бы понятно за что крест несу, а тут…
— Чего раньше не докопался? — недовольно буркнул Стас.
— В Питере сидел, охранял эту ведьму, — фыркнул Костя. — А все случилось явно в Москве. И волнуюсь я за нее. Врач сказала, что затяжной стресс плохо влияет на ребенка.
— Затяжной стресс?
— Я рассказал докторше, что ведьма периодически психует по жесткому, до трясучки, — вздохнул Вольский. — Она пристальнее стала наблюдать за Светой. На следующей неделе УЗИ. В общем, стою на «паузе» и психую за Свету, за ребенка, за будущее. Короче, хочу напиться в хлам, но нельзя.
