— Свет, тебе плохо? — участливо произнес Костя.
— Не обращай внимание, — кисло бормочу в ответ. — Просто сомневаюсь, что будет сын.
— Почему? — удивленно поинтересовался Костя.
— Мама и ее сестра родили девочек, — вдруг произношу в ответ. — Сашка тоже дочку родила, так что на семьдесят пять процентов у меня тоже девочка.
— Дочка? — вдруг задумался мужчина, закатив глаза. — Ладно, я согласен на дочку.
Я вдруг не сдержалась и засмеялась, увидев его физиономию. Костя так делал, когда мы выбирали продукты в магазине. Как будто у нас был выбор в будущем поле ребенка. Пока я смеялась, заметила, какими глазами на меня посмотрел Вольский. Будто голодающий на кусок торта, не смеющий его трогать. Осекшись, сглатываю ком в горле, поняв, что давно мне не было так легко с ним. Вернее, уже целую неделю.
— Я скучаю, — тихо прошептал Костя. — По тебе прежней.
Эта фраза вновь возвращает меня на неделю назад. Я вспоминаю, что именно сделало меня такой печальной.
— Ладно, вопрос твоего поступка можно оспаривать вечно, — отбросив сантименты, произношу я. — Как теперь будем жить? Ты таки собираешься окучивать меня, как клумбу?
— Из меня плохой садовник? — фыркает устало Костя, посмотрев на полоток, и вдруг задумчиво спрашивает. — Ты хотела бы жить одна?
— Честно? — мягко спрашиваю в ответ. — Твое присутствие и огорчает меня, и радует одновременно. Я эгоистично счастлива, что не одинока. Ты готовишь, возишь меня. На прошлой неделе я выезжала очень рано, чтобы останавливаться по дороге. Мне было плохо. Так что в какой-то мере благодарна тебе за заботу. Понимаю, что ты прилагаешь колоссальные усилия, чтобы быть рядом, и не понимаю тебя. Я вредная, озлобленная, игнорирую тебя, ору. Как ты терпишь?
— Честно? — усмехается Костя, не глядя в мою сторону. — Из последних сил. Когда крышка моего котелка уже начинает подпрыгивать от негодования, я вспоминаю наш отпуск и говорю себе: «Беременным нелегко. Ей в тысячу раз сложнее чем тебе. Терпи». Но порой ты оправдываешь то, как я тебя называю про себя.
— И как? — усмехаюсь я.
— Ведьма, — с придыханием произносит Костя.
Мы впервые за последнее время нормально разговариваем. И я не хочу больше вражды между нами.
Злость сжигает меня изнутри, отнимая последние силы. Я достаточно измучилась.
— Я тебя люблю, Свет, — тихо произносит Костя. — Буду бороться за нас до конца. Хоть делать это приходится именно с тобой. На многое готов пойти, чтобы ты мне поверила, и сохранить все, что было между нами. Но я тоже человек. Твоя холодность ранит не меньше молчания. В последнее время я даже рад, когда ты ругаешь меня. Это возможность услышать твой голос. Не молчи, Свет. Я с ума схожу, когда ты молчишь.
— Я так устала, — едва слышно произношу, закрыв глаза.
Чувствую то, по чему так соскучилась. Костины объятья. Теплые, такие родные и такие нужные сейчас. Мужчина благоразумно молчит, просто притянув меня к себе на колени. Даже в этот момент не могу перебороть себя и обнять Костю, который укачивает меня в объятьях. Слезы вновь катятся по моим щекам, капая на его футболку.
— Ведьма моя вредная, — шепчет мужчина, гладя мои волосы. — Почему я решил, что все будет легко и просто?
— Я не знаю, — вдруг отвечаю ему — Как теперь все будет?
— Все будет, как и прежде, — уверенно произносит Костя. — Я люблю тебя, а ты меня. Мы поженимся, и у нас родится сынок или дочка. Я перевел все дела на удаленку и займусь чем-нибудь в Питере. Быть домохозяйкой не плохо, но достаточно однообразно.
— Я еще не решила, останусь ли тут, — упрямо бормочу, не желая капитулировать до конца.
— Вот это новости, — недовольно бормочет Костя. — А мне ты собиралась об этом рассказать?
— Еще не решила, — ворчу в ответ, утирая сопли.
— Пора бы, а то я тут собрался деньги вкладывать, — хмыкнул мужчина. — Хотя вложения все равно стоит сделать — хуже не будет. Значит переедем в Москву?
— Я думала поехать к маме, — вдруг произношу, желая узнать, как тогда он поступит.
Костя молчит, явно обдумывая стратегию. Молча жду, что же он скажет.
— Хм. Я, конечно, всегда знал, что окажусь в деревне, — фыркает Вольский. — Просто не ожидал, что так скоро.
— Ты поедешь со мной? — удивленно уточняю я, выпрямившись и посмотрев ему в глаза. — Я же говорила, что моя мама — сельская учительница? В том смысле села, о котором ты даже не знаешь! Ты серьезно собрался жить там?
— Раз ты серьезно собралась жить с мамой, то куда мне деваться? — фыркнул Костя. — Интернет же там есть?
— Да, — медленно отвечаю я. — Но учти, это маленькое село, в котором только одна школа.
— Шутишь? — фыркнул мужчина, расширив глаза, заметив, как я мотаю отрицательно головой. — Чем же там люди развлекаются?
— Делают детей, — вскинув брови, отвечаю я. — Наши ровесники имеют по трое-четверо детей и хозяйство.
— В смысле…
— В смысле коров, Костя, — усмехаюсь я, увидев озадаченное выражение лица Вольского. — Мы с Сашкой сельские девчонки.
— Глядя на вашу маму и вас, никогда бы не подумал о таком глухом селе, — задумчиво произнес мужчина.
— Мама — учитель, — пожимаю я плечом. — Интеллигенция она и в Африке интеллигенция.
— А тетя Таня не хочет переехать в столицу? — достаточно невинно уточнил Костя. — Поближе к дочкам и внукам, например?
— Не знаю, — усмехаюсь в ответ. — Спросишь сам.
— Так значит, вариант жизни в Москве рассматривается? — уточнил Костя.
— Не знаю, — фыркаю я, желая поволновать мужчину.
— Ладно, поживем — увидим, — вздыхает Костя. — Ты успокоилась?
— Да, — бурчу в ответ, пошмыгав носом.
— И не думай, что я не заметил, как ты красиво игнорируешь вопрос о замужестве, — глухо произнес мужчина, чмокнув меня в макушку.
— Костя, я не хочу спешить, — осторожно произношу, не желая вдаваться в детали.
— Спешить не будем, но и затягивать не стоит, — вскинув брови, говорит Костя.
— Кость…
— Ладно, — быстро перебил меня мужчина, вновь прижав к себе и погладив по волосам. — Будем делать, как ты хочешь. Опять.
Когда на город опустилась ночь, я лежала в объятьях любимого и просто таяла от нежности.
Ласковые объятья, тишина и его глухие мычания, которые он выдавал за колыбельную, которой укачивал меня. Как уснула, я не помнила, но проснулась среди ночи от ощущения тепла и уюта. Костя прижимал меня к себе, как раньше. До того, как я запретила прикасаться к себе. Поняв, что смертельно скучала по этим нежностям, засыпаю, тесно прижавшись к нему. Костин вопрос о том, хотела ли я жить одна, вновь всплыл в голове. Сейчас я точно не хотела быть одной. Посмотрим, как все будет. Может и сложится что-нибудь.
