– Слишком мала, – резюмировал некромант, поднимаясь. – Но, патер, если их рванёт много… они смогут подпитывать друг друга. Поэтому дырку надо заколотить, срочно.
– Как только мы поймём, как это сделать, – мрачно заметил монах. – Что ж, сударь некромаг, если ты закончил с бестией, жги останки и мы заложим двери. Думаю, пришла пора нанести наконец визит мэтру Гольдони.
Невольно некромант подумал о целительнице Ньес. Исчезла, скрылась, оставив память и вопрос: сон ли это был или всё-таки не сон?
– Вот мы тут собрали на него unit fasciculo
[7], так сказать… – проскрипел за спиной отец Виллем (так и хотелось сказать – отец-экзекутор). – Мы, конечно, не инквизиция, но напугать старикана напугаем.
Посох некроманта послушно изверг пламя из глазниц черепа, кости бестии столь же послушно вспыхнули. Было в этой лёгкости что-то неправильное, словно Хаос не должен был сдаваться настолько легко.
Тем не менее Фесс дождался, когда от твари не осталось даже чёрного пепла, и кивнул святому отцу. Тот коротко пролаял команду, несколько молодых монахов поволокли к внутренней двери склепа камни, брусья и тому подобное. На всём – символы Господа.
– Сколько-то продержится, а мы и через катакомбы проникнем, – заверил некроманта Виллем. – А теперь идём.
Мэтр Гольдони местом жительства имел просторный особняк на тихой улочке Армере, в аристократическом районе, за высокими стенами. Железные ворота, узкая калитка, смотровые щели, из которых, если надо, могла ударить и арбалетная стрела. Окна, что смотрят на улицу, закрыты тяжёлыми ставнями; крашенные в охряный цвет стены увиты плющом.
Монах решительно постучал кольцом в калитку.
Тишина.
– Эй, кто там?! Святая Конгрегация к мэтру Гольдони! По срочному делу! – зычно гаркнул отец Виллем. – Отворить, именем Святого Престола!
Фесс не сомневался, что за ними наблюдают.
– Кто такие? – наконец раздался недовольный и надменный голос из смотровой щели. – Маэстро никого не принимает!.. Должностные лица Святой Конгрегации благоволят изложить своё дело в канцелярии его светлости виконта Орсино, ибо Армере имеет привилегию…
– К мертвякам твои привилегии! – рявкнул отец Виллем так, что в соседних домах вмиг стали захлопываться ставни и окна. – Отворяй, пока не выломали дверь!
– Советую попробовать, – ехидно заметили изнутри. – Подайте своё прошение, патер, в канцелярию его милости и не утомляйте маэстро шумом.
– Сударь некромаг, – во всеуслышание объявил монах, поворачиваясь к Фессу. – Благоволи снести эти ворота. Святая Конгрегация прощает тебе грех покушения на чужое имущество.
– Благодарю, святой отец, – как мог серьёзно отозвался некромант. Высоко поднял посох, глазницы черепа устремлены на железные створки ворот; их, конечно, защищает магия, но это мы сейчас посмотрим…
Толчок силы. Волна пламени жадно лизнула серые створки, и некромант скрипнул зубами – чары маэстро Гольдони рушились, но и кололись они чувствительно.
– Прошу, святой отец, – чуть задыхаясь, некромант поклонился, уступая место монаху.
– Благодарю, сударь, – отец Виллем ответил не менее церемониальным поклоном, слегка коснулся ворот булавой, и они с грохотом рухнули внутрь, подняв облако пыли.
Открылся ухоженный двор, выложенный белым мрамором; розарии, небольшой фонтан в середине; там лесную нимфу в совершенно недвусмысленной позе обнимал мускулистый сатир.
– Говорили ж мы вам, открывайте подобру-поздорову, – заметил отец Виллем, шагнув внутрь.
– Погоди, – некромант схватил монаха за рукав. – Что-то здесь не…
Он не договорил.
Где-то совсем рядом со скрипом и скрежетом отодвинулся камень. Некромант обернулся – среди разбросанных валунов, некогда составляших что-то вроде декоративного грота, медленно выпрямлялась великанская фигура, вернее сказать, великанский костяк, потому что между рёбер его была пустота.
– Недурная стража у маэстро, – сквозь зубы процедил монах, вскидывая булаву. – Настолько недурная, что я уже совершенно серьёзно размышляю насчет церковного суда. Что это за тварь, сударь некромаг?
– Скеленд, – не понижая голоса, сказал некромант, глядя прямо на приближающегося костяного гиганта. – Скеленд, искусственный конструкт, сработанный, как правило, из пяти-шести обычных костяков. Наиболее видные мастера делали ещё и пропорционально увеличенный череп, разнимая по швам и вновь скрепляя наново части обычных…
– Неплохо сделан, – кивнул отец Виллем, махнув для пробы булавой и поправив на глазу повязку. – Очень даже недурственно. Прямо жалко ломать.
– Посмотрим. А насчёт того, что недурно… Видишь, насколько медленен?
Скеленд меж тем заскрипел и закряхтел, воздев громадный ржавый топор. Вокруг плеч и локтей гиганта заклубилась пыль.
– На местных воришек и жуликов действовать должно сногсшибательно, – заметил Фесс. – Бедолаги, что забрались бы сюда по ночному времени, точно драпали бы до самых окраин.
– Ну мы-то не воришки и не жулики. – Монах стоял крепко, однако на висках проступил пот.
Фесс кивнул, обеими руками опираясь на посох. Подумать только – не костяные драконы, не орды ходячих мертвяков, а один-единственный конструкт, да ещё и сработанный не настоящим профессионалом-некромантом.
Скеленд надвигался, однако явно неспешно.
– Чары наложены плохо. Кости друг другу мешают, сопрягали не то чтобы на скорую руку, но просто не зная как. Видишь, у нас с тобой есть даже время поговорить и обсудить его, настолько он медлителен. О, о, гляди, сейчас навернётся!.. у его создателя с балансом точно не задалось!..
Однако скеленд не навернулся. Напротив, с каждым мгновением шагал всё шире и увереннее, приближаясь к некроманту и его спутнику. Правда, при этом он старался обходить розовые кусты; над костяной башкой вскинут ржавый топор, каким, наверное, он разделал бы и быка.
Как это было… странно и одновременно горько. Фесс помнил – из той, навсегда канувшей жизни – восставших из земли старого кладбища костяных драконов, он помнил чёрные смерчи, сносившие несчастный Арвест, помнил, в конце концов, Чёрную Башню в обеих её ипостасях, включая последнюю, когда ему удалось изменить судьбу двух миров разом.
А тут на него надвигался, размахивая топором, один-единственный костяной конструкт, сработанный из полудюжины обычных скелетов, отрытых господином мэтром на каком-то удалённом кладбище.
И те трое Древних, или искусно притворившихся ими, кто пытался заманить его в ловушку обещанием того же самого – двери в «настоящую» жизнь, в истинное его прошлое.
Нет!
Здесь – оно тоже настоящее! Пусть другое, но – настоящее!
Что бы ни говорила тогда Аэ перед тем, как исчезнуть.
