– Думаю, от месяца до трех, – осторожно предположил Харрис.
– Многие так думали, – поморщился, словно лимон проглотил, герцог. За мимикой он, похоже, следить был не намерен, и это удивило майора. Обычно у людей такого уровня полный самоконтроль на уровне безусловных рефлексов, но, видимо, чем-то сегодня матерый разведчик и аристократ был крайне раздражен. А может, просто хотел продемонстрировать особую доверительность разговора – кто их, аристократов, поймет. – На самом деле падение Польши вопрос не месяцев. Не недель даже – часов. Максимум – дней. Все зависит от того, насколько русские торопятся. Впрочем, спешить им некуда.
– Но… почему? – Харрис был ошарашен. – Союзные войска…
– Не будет никаких союзных войск, майор. Русские крепко взяли нас за глотку, и мы ничем не можем помочь полякам официально. Неофициально же… Поможем, конечно, но скажите честно: что можно втихую передать этому сборищу сантехников, что способно будет остановить русский асфальтовый каток? Атомную бомбу? Так даже она не поможет, а последствия для всех будут неприятными. И потом, давайте откровенно: в нашей собственной стране поляков недолюбливают, и риск, которому мы подвергнем наших собственных граждан ради них, понимания не встретит. Особенно если учесть, что кабинет министров и так держится на честном слове. Нам еще только скандала не хватает для полного счастья.
– Ну, скандал, как я понимаю, будет в любом случае, – обстановка подействовала, и Харрис говорил сейчас откровенно. То, что думал. – Оставить союзника, пускай даже такого, без поддержки – это, знаете ли… Вторая мировая начиналась примерно так же.
– Будет. От этого некуда деваться. Благодаря засилью средств информации, скандалы – явление такое же сезонное, как снег или муссон. Но масштабы несоизмеримы. Потеря не самой уважаемой страны – далеко не столь звучное дело, как ядерные взрывы над Лондоном.
– Вот значит как, – задумчиво протянул Харрис.
– Именно, – герцог теперь говорил жестко, резко. – То, что вы услышите, проходит по разделу государственной тайны. В руки наших врагов попала американская военная база, а на ней – ракеты со спецбоеприпасами. Скандал неизбежен, но одно дело, если он разразится позже. Тогда есть шанс выкрутиться, представить себя спасителями Европы от ядерной войны, а другое – получить этими ракетами по голове. Польшу сдают, и цена этому – отложенная информация. Русские обязались не устраивать апокалипсис и предъявить трофеи позже, когда все закончится. В игре мы, французы и немцы. Америка готовит информационный маневр, а поляки… В общем, их объявят террористами. Никто не станет им помогать, они уже разбиты, а русским нет смысла торопиться. Они и не торопятся.
– Какова будет моя задача?
– Вы согласны, майор? Это хорошо… Ваша задача проста. Русские вновь крайне эффективно применили свои танковые части. Ваша задача – собрать всю возможную информацию. Предположительно, нам опять пришлось столкнуться с теми, кто разгромил… Не морщитесь так, майор. Необходимо называть вещи своими именами, нет смысла обманывать самих себя. Именно разгромили вашу группу в Китае. Так что вы – лучший наш специалист по русским танкам. Как они говорят, вам и карты в руки. И помните, ваша дальнейшая карьера… да и моя тоже, зависит от успеха этой миссии.
– Я все понял.
– Это хорошо. Чин подполковника в случае успеха я вам могу гарантировать. Ордена… Если вас интересует мишура, удовлетворить страсть к ней не проблема. Цинично?
– Да.
– Что поделать, майор, привыкайте. Здесь у нас всегда так. В общем, награды и звания будут, деньги тоже – это разведка, у нас свои правила, в том числе и финансовые. Титул баронета… возможно, но вероятность невелика и напрямую зависит от значимости результата. Но даже без него, согласитесь, перспективы очень неплохие. А теперь о ложке дегтя. С вами отправляется ваш коллега из ЦРУ.
– Я так понимаю, это не обсуждается?
– Вы все правильно понимаете, Харрис, – судя по тому, что герцог назвал его не по званию, беседа приобретала доверительный тон. Это могло быть как хорошо, так и плохо, а потому майор подобрался, как волк перед прыжком. – Хуже всего то, что мы ничего об этом агенте не знаем. И отказаться от его присутствия не можем. Заокеанские кузены пока что слишком крепко держат нас за глотку. Но нам срочно надо уходить от этой зависимости. Слишком многие не разделяют данное мнение, к сожалению… Конкретно по этому случаю: американец из поездки вернуться не должен. И подозрение не должно пасть на нас. Вы меня поняли, майор?
В двух кварталах от базы.
Тот же день, вечер
– Вот скажи мне, что у нас происходит? Я воевал. Два ранения, орден… А меня – по морде, и теперь я же еще и не прав. Сказали, чтоб собирался, законопатят подальше. И чтоб еще благодарен был, что вообще пинком не выгнали. Из-за чего? Из-за этих сопляков?
– Да чего ты хнычешь? Мне они тоже поперек горла. Кинули, будто лоха, как только ненужным стал. Мимо проходят – здороваются разве что не сквозь зубы. А ведь без моей информации хрен бы у них что-то вышло. Хрен!
– Я им, козлам, бошки разобью!
– Один раз уже попробовал. Тот, который у них старший, тебя съест и не подавится.
– Да я…
– Уймись. И хорош эту дрянь сосать. Меньше пить надо, больше головой работать. Пошли давай, проспишься. А там поглядим.
– Ты куда меня тащишь?
– Домой. Придешь хоть в себя, пьянь.
– Еще раз квакнешь – я тебе живо прикус вправлю.
– Идиот… Пошли давай, алкаш, сейчас полицаи набегут.
Двое мужчин, один пьяный в зюзю, а другой трезвый… ну, почти трезвый, цепляясь друг за друга, встали со скамейки. Городской парк в темноте выглядел непривычно, даже пугающе. В отличие от большинства ему подобных, он не был засаженным деревьями и тщательно выровненным полем. Участок леса, сохранившийся со времен, когда здесь не было и намека не то что на город – на людей. Тогда здесь обитали разве что медведи с волками и прочей дикой живностью. Когда город строился, зверье разогнали, бурелом расчистили, сделали асфальтовые дорожки, но деревья остались те же, что и сто лет назад. И сейчас они инфернально покачивались от гудящего в кронах ветра – под вечер он разыгрался не на шутку. Находиться сейчас в парке было и холодно, и неприятно.
Идти оказалось недалеко, но, учитывая быстро падающую температуру, неудивительно, что пьяный быстро трезвел и возле подъезда уже довольно уверенно держался на ногах. Тем не менее спутник не ограничился тем, что доставил его до дома, а предпочел вести до самых дверей. И, так уж получилось, оказался в квартире.
Старенькая хрущевка не отличалась изысками, и в классической для таких домов маленькой прихожей развернуться, ничего при этом не зацепив, было довольно сложно. Тем более свет не горел. А перед этим дверь не открывали минут пять, несмотря на трели звонка, и хозяину пришлось рыться в карманах, отыскивая ключи.
Хорошо еще, выключатель находился на стандартном, привычном любому человеку, успевшему пожить в квартирах советского образца, месте. Щелчок – и прихожую залил неяркий, приятный для глаза свет. Хозяин вяло покачал головой, оглянулся на гостя:
