Они остановились перевести дух.
– Как… как вам это удалось? – прохрипел Соломон.
Блэквуд вложил ему в ладонь увесистый предмет. Фонарик. Голоса куклуксклановцев стремительно приближались. «Скорее!»; «Сюда!»; «Зараза, ни хрена не видно!». К величайшему злорадству Соломона, в интонациях преследователей звучал страх.
Не колеблясь Соломон ослепил их фонарем. Куклуксклановцы испуганно отпрянули и разразились проклятиями. Часть из них рухнули на колени, судорожно хватая ртом воздух; после исступленной беготни капюшоны свалились с головы, белые капюшоны были разодраны сучьями и заляпаны кровью.
Соломон выключил фонарь; преследователи заметались, тычась во тьме как слепые котята.
– Доброй ночи, джентльмены! – крикнул Соломон и, нащупав в кармане ключи, выскочил на дорогу.
За рулем агент не выдержал и расхохотался. К радости от бесславного поражения куклуксклановцев примешивалось облегчение – наконец-то кошмар закончился. Будь прокляты эти невежи, вселяющие страх в сердца порядочных людей.
– Не знаю, как вы это провернули, но примите мое восхищение! – Соломон стукнул кулаком по рулю и несколько раз торжествующе нажал на клаксон. – А где вы научились так здорово видеть в темноте?
– Талант, наверное, – неопределенно откликнулся Блэквуд, глядя на дорогу.
Его рассудительность отрезвила Соломона. Разгром куклуксклановцев не отменял странностей, обнаруженных англичанином.
– Во что мы вляпались? – посерьезнел агент.
– Сложно сказать. Слишком много всего. В городок, точно злые духи, нагрянули люди в масках. Здесь, в Дельте, находится очаг. А вы, агент Соломон, связующее звено в цепи.
– Я?! – изумился Соломон. – С какой стати? Может, поясните?
Блэквуд посмотрел в окно – за ним не было видно ни зги, лишь отражение англичанина маячило в стекле, как в зеркале.
– Вам предстоит решить исход битвы, – грудным шепотом отозвался Блэквуд и уже обычным голосом добавил: – Настало время встретиться с мальчиком.
– Что ты делаешь?
Две аккуратно свернутые рубашки легли в чемодан рядом с бритвенными принадлежностями.
– Мне нужно на несколько дней уехать в Омаху. Необходимо добыть свидетельские показания у сотрудников страховой. Начальство попросило меня лично.
С порога спальни Одесса наблюдала за сборами.
– Значит, ты едешь в командировку, – пробормотала она, вспомнив предсказание гадалки.
Линус рукавом смахнул пылинки с блестящих черных мокасин.
– Не знаю, почему выбор пал на меня, но я не против. Турагентство уже забронировало билеты и гостиницу. Полечу бизнес-классом.
– Везет. – Одесса улыбнулась, не переставая думать о своем.
– Не то слово. – Повисла пауза; заметив рассеянность подруги, Линус привлек ее к себе. – Ты как?
– Хм… нормально. – Одесса еще не успела рассказать ни о Хьюго Блэквуде, ни о визите в спиритическую лавку, ни о фокусе с гостиничными простынями. Она просто не знала, с чего начать.
Линус ласково погладил ей плечи:
– Поехали со мной.
Одесса встрепенулась:
– Куда? В Омаху?
– Почему нет? По-моему, отличная мысль. Пока я буду разбираться со свидетелями, ты погуляешь, посмотришь город. Вечером романтический ужин. Если получится выкроить денек, вместе устроим экскурсию по достопримечательностям.
– Звучит заманчиво, – согласилась Одесса.
– Тебе нужно сменить обстановку. Отвлечься. Сейчас самое время.
Одесса кивнула. Разумеется, Линус прав, но все не так просто.
– Завтрак в номер, а? – увещевал он. – Гостиничный спа. Совместные тренировки.
Соблазнительно, чертовски соблазнительно. Умом Одесса понимала – ехать надо. Но в голове засели слова старухи…
– Значит, в командировку? – повторила она, стараясь унять тревогу. Может, это лишь банальное совпадение?
Линус взял ее за подбородок, переключив все внимание на себя:
– Поехали со мной.
Одесса улыбнулась, растроганная его искренностью и заботой. Однако она знала: если согласится, то будет днями напролет торчать в пижаме перед окном и думать о Ньюарке, Уолте Леппо, осквернителях могил и таинственном англичанине.
– Я бы с удовольствием, но…
– Но что?
– Нельзя вот так сорваться и уехать. Особенно сейчас. Вдруг меня захотят допросить в связи с перестрелкой… а я прохлаждаюсь в Небраске.
– Ты не прохлаждаешься, а сопровождаешь в командировке свою вторую половину.
Вторая половина. Одессе льстило такое определение. Однако в памяти вновь всплыли слова гадалки.
Он любит вас всем сердцем. А вы его – нет.
Чушь. Нелепая, возмутительная чушь. Надо выбросить старую ведьму из головы.
Скоро он уедет, и в вашей жизни появится другой мужчина.
Внезапно ее осенило: именно так людей и ловят на удочку! Выдают несуразицу и общие фразы, которые подойдут любому: вы человек очень замкнутый, никого не пускаете в душу, но если вдруг доверитесь, то уже окончательно и бесповоротно! Посеянное зерно неуверенности подкрепляют сомнениями или лестью, и оно разрастается колючим сорняком.
Одесса прильнула к Линусу и страстно поцеловала.
– Мне действительно жаль, – сказала она чистую правду.
Линус стиснул ее в объятиях, последовал новый, не менее пылкий поцелуй.
– Говорят, командировочный секс самый жаркий, – шепнул он.
Не прерывая поцелуя, Одесса кивнула.
– Как насчет докомандировочного секса?
Линус спихнул на пол наполовину собранный чемодан и увлек Одессу в постель.
Завернувшись в полотенце, Одесса вышла из ванной и услышала трель мобильника. На дисплее высветилось «Мама». То ли от безысходности, то ли под влиянием момента Одесса взяла трубку:
– Привет, мам.
– Наконец-то ответила! Ну как ты? Куда пропала? Все в порядке?..
Вопросы сыпались как из рога изобилия. Одесса вклинивалась, успокаивала. Далее последовал детальный рассказ о вчерашнем ланче: мать в подробностях живописала, какие блюда они заказывали с подругой Мириам (Одесса впервые слышала это имя), какие темы обсуждали.
– А как Линус?
Линус всегда будоражил воображение миссис Хардвик. Она ни в коем случае не была расисткой, однако роман с темнокожим считала юношеской блажью сродни скачиванию музыки в телефон и заказу продуктов через «Постмейтс». Одесса совершила ошибку, рассказав матери о предстоящей командировке.
– Он оставляет тебя одну? В такое время?
