— Если вы не способны справиться с ребенком, я готова ухаживать за ней. Рейнхарт, я могу помочь. Ты ненавидишь меня, я могу понять, — осеклась и нахмурилась. — А что, собственно, понимать-то? Совсем не понимаю, но не суть. Дело касается ребенка и…
Неистовый рев оборвал на полуслове. Солнце моргнуло, заслоненное чем-то огромным. Драконы развлекаются?
— Что это?
— Твоя подруга веселится, — отрезал Рейнхарт, поправив воротник-стойку. — Возможно, в твоих словах что-то есть, самка, — сообщили мне невозмутимо.
У меня кончились слова, а брови поплыли вверх — в противоположном от челюсти направлении. Рейн нахмурился и нехотя поправился, глядя на меня через зеркало:
— Хамка. Я имел в виду — хамка.
— Мхм, — хмыкнула, на всякий случай натягивая свою хлипкую, с позволения сказать, одежонку, по самый нос.
— Если Ева выживет, возможно…
Очередной драконий крик закончился глухим ударом. Пол дрогнул, и я устояла на ногах только благодаря порывистым объятиям Рейнхарта.
— Ты в порядке? — его пальцы скользнули по моему лицу, шее, плечам, будто выискивая несуществующие повреждения. Так и хотелось съязвить, что браслет находится ниже, но еще успеется. В лишенном человеческих эмоций взгляде вдруг проскользнуло что-то, отдаленно напоминающее заботу, но через пресловутые три секунды огонек интереса угас, вернув холодный лед безразличия.
— Кажется, этому дракону нужна помощь?
На самом деле, мысли о драконе ютились где-то на задворках сознания, твердившего, что тяжесть мужских рук на моей талии, прикрытой всего лишь тонким слоем ткани, уже неуместна.
Нехотя кивнув, жених помог мне опуститься на козетку.
— Не заставляй меня жалеть, что я не отрезал тебе руку. Не опозорься вечером! Лучше ничего не ешь — скажи, что не голодна. И не танцуй — ты повредила ногу. И ни с кем не разговаривай — сделайся больной, вы, девушки, это умеете. Сошлись, например…
— На женские недомогания? — уточнила с премиленькой улыбкой, за которой желание сомкнуть тонкие пальцы на чьей-то сильной шее! — Инфлюэнцу?
— Да, на… них, — на меня посмотрели с любопытством, но злополучный расшалившийся дракон за окном не дал подозрению Рейнхарта развиться.
— А у меня идея! Может, я сделаю вид, что повреждена рассудком? Учитывая, с кем я живу под одной крышей, мне даже не придется играть, — предложила степенно, сложив руки на коленях, как послушная жена. Глуповатая улыбка, восторженный взгляд — я использовала все инструменты, чтобы дернуть дракона за хвост. Метафорически, разумеется.
И у меня получилось! Дернула так, что у Рейнхарта потемнел взгляд. Ох, сколько обещаний в нем отразилось, и одно лучше другого. Спасибо неугомонному дракону за окном.
— Мы еще вернемся к этому разговору! — заверили меня после очередного удара в стену.
Решив, что грозного обещания хватит для острастки, Рейнхарт меня покинул. Увы, временно.
Неожиданные союзники
Вернется он к разговору, видите ли! Пожалуйста, в любое время дня и ночи готова обсудить варианты совместного проживания и раздела занимаемой жилой площади, коя теперь недосчитывается дверного проема! И как, прости Исконная магия, мне жить без двери?!
— Здрасьте, — неловко улыбнулась обомлевшей горничной. Значит, девицы в простынях и двери, снятые с петель в замке в диковинку, уже хорошо. — Вы не могли бы решить дверной вопрос?
— У-гу… — заторможено хмыкнула она, и убежала, то ли выполнять поручение, то ли пить успокоительный настой.
Ну вот, снова вернулись к тому, от чего ушли. Отношения с будущим мнимым мужем не ладятся, а я опять в неглиже.
— Снова в занавеску?
Перспектива щеголять в темно-синей портьере не радовала. Да и цвет, откровенно говоря, не мой.
— Тебе не говорили, что лучший наряд женщины — нагота? — от козетки раздался грубоватый женский голос.
Меня столько раз пугали за последние дни, взять хотя бы Коргхарда, что появление незнакомой девицы в комнате со снятой дверью даже не тронуло. Любовница Рейнхарта? Судя по самоуверенной физиономии, вполне возможно.
— А тебе не говорили, что существует дверь, и в нее даже можно стучать?
— Дверь?
— Да. С дверью нехорошо получилось…
Незнакомка картинно постучала по стенке платяного шкафа военным кулачищем с застарелыми шрамами. Обращение на «ты» застряло в горле болезненным комом. Неужели, и тут до нас добрались? Рейн же сказал, что в его доме безопасно! Я осмотрелась в поисках Коргхарда, но тот не спешил мне на помощь.
— Ищешь гаркуна? — коварно улыбнулась незнакомка, откидывая за спину белоснежную косу. Я сглотнула.
Красно-черное платье гостьи имело настолько необычный фасон, что и платьем-то его назвать язык не поворачивался. Полупрозрачная юбка мало того, что без подъюбников, так еще и с разрезами по бокам до самых бедер, к которым кожаными ремнями крепились кортики и замысловатое оружие, похожее на плеть. О черных лакированных сапогах на высоких каблуках и вовсе молчу. Единственное нормальное, что на ней было — корсет. Обычный туго зашнурованный корсет с металлическими вставками.
Виски заломило от набирающего силу дара. Я не чувствовала смертельной опасности, но от незнакомки веяло такой силой и смертью, холодным промозглым ветром, пропитанным гнилью, как из ямы с зимними соленьями, что заставляло невольно ее бояться.
— Ой, да ладно тебе, Сэйри, — отмахнулась женщина и, сжала ладонь в кулак.
Моя сила исчезла. Точнее, ее заблокировали! Я чувствовала, как она плещется в голове, желая найти выход, но ее будто муху накрыли прозрачным стаканом и, сколько ни бейся в стекло, все равно не выбраться.
— Как вы это сделали?!
— Детские игры. Будем знакомиться. Я — Фрейя.
Когда мне протянули широченную ладонь, я уже догадалась, кто передо мной. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два плюс два и опознать в странноватых и неправдоподобных картинках из учебников по мироустройству, богиню войны и любви. Впрочем, когда это картинки в учебниках были правдоподобными?
— Эйри Т’Аркан, — представилась обычным именем и, храбрясь, сжала ладонь богини — горячую и каменную.
— Ариана Корделия Сэйри Илсе Мейендорф Т’аркан Аркхарган, — поправила Фрейя и насладилась растущей величиной моего рта. — Твоя сестра широко известна в наших кругах. Натворила она дел, но мои валькирии в долгу перед ней, поэтому тайну касательно Рейна, я храню за семью печатями.
Она плутовато улыбнулась и сделала вид, словно закрывает рот на замочек.
— Моя сестра? — переспросила, едва освободив ладонь из стальной хватки.
Лирей, первая красавица и мамина любимица, которую сватают за Кейлара? Или Кайра, сбежавшая из дома раньше меня? Насколько знаю, она подалась в наемницы и несколько раз присылала нам с Жози деньги. Или мне хотелось думать, что они от Кайры. Просто если не от нее — то от кого тогда?
