Нижние твари это вам не гоблины и не тролли. Да это даже не императорские гончие! Это порождения магии настолько древние и сильные, что даже императору приходится с ними считаться! Единственные, кто хоть что-то может им противопоставить — это Танцующие со смертью. Но Гардиан, по понятным причинам, на них не похож. Не берут в танцующие мужиков. Как говорится, плохому танцору… в общем, нет среди них плохих танцоров, потому что ничего не мешает.
— Жди. Здесь, — с обманчивой мягкостью попросил он и повернулся к тварям.
Те резко поумерили пыл, заскулили, прижали уши к голове и разошлись в стороны, пропуская моего спасителя сквозь защитный барьер.
Первый порыв сбежать пресекла моя совесть. Я же слово дала! Но, как справедливо заметил сам Гардан — девушке держать слово вовсе не обязательно.
Второй порыв сбежать пресек интерес — уж больно тихо у них там за поворотом. Не договариваются же они в самом деле? Порождения Нижнего мира умеют только две вещи: убивать и отыскивать жертву, чтобы убить. У них нет чувств, усталости, жажды, совести. Все, что мешает выполнять цель — атрофировано. И чем больше я об этом думаю, тем страшнее.
С другой стороны, если Гардиана боятся порождения Нижнего мира, не будет ли и мне благоразумней покинуть его обманчиво добродушное общество? Ну, скажем, вот прямо сейчас? Кейлара я хотя бы знаю…
Шаг назад. Другой. Третий.
— Кажется, я просил подождать, — раздалось из-за угла.
Еще один шаг и передо мной, скрестив руки на широкой груди, встал Гардиан.
— Идем.
— С тобой? — усмехнулась, сделав еще один шаг.
Конечно же назад! Там такой миленький переулочек. А за ним, если по лестнице на крышу взобраться, три дома и уже стена…
— Нет. Спасибо. С тобой я не пойду!
— Скажу только один раз, — устало произнес он. — Шаамни разыскивают все наемники Гардии и, как видишь, Нижнего мира. Это крайне редкий и невероятно дорогой артефакт. В отличие от меня они не знают, что снять его надо с живого тела, иначе артефакт потеряет силу. Шансы выжить без меня у тебя нулевые. Со мной большее, что ты потеряешь — руку.
И самоуважение.
И, может быть, честь. Хотя… с потерей чести еще можно как-то смириться, конечно.
Тряхнула головой, отгоняя явно не свои мысли. И перестать кусать губу! И смотреть на него, как собака на кусок мяса!
Хлопнула ресницами, размышляя, насколько сильно дорожу рукой. По всему выходило, что очень.
— Дело твое, — отрезал Гардиан и… шагнул за угол.
Шаг, другой, третий. Тишина.
Стало страшно. Ведь и правда — все наемники Гардии. Даже Грых, смертопыря ему под подушку, предал, зараза! Выглянула из-за угла и заметила спину стремительно удаляющегося мужчины. И шел он по аллее из покорно восседающих псов. А вот на меня они бросали плотоядные взгляды.
— Эй, мужик! — окликнула, вжимаясь в холодный камень стены.
Гардиан замер и опасно медленно развернулся.
— Кто?
— Му…
Осеклась, от чистого сердца желая добавить «дак».
— Кто-кто? — вкрадчиво переспросил он.
— Господин?
Вместо ответа мне протянули руку. Собрав в кулак волю, я вприпрыжку добежала до спасителя и, оттолкнув руку, прижалась к его сильной и горячей груди.
— Ты только пообещай, что со мной ничего плохого не случится? — прошептала, с опаской поглядывая на псов. Сердце Гардиана стучало громко и уверенно. Мне даже не требовался ответ. В кольце его рук я чувствовала себя в безопасности, даже окруженная уродливыми псами, только ждущими момента, чтобы напасть и стянуть мясо с моих хрупких косточек.
Мужчина усмехнулся, покровительственно прижимая меня к своей груди.
— Не могу дать такого обещания. Но обещаю, что останешься жить.
Забыл добавить, что инвалидом. Ну ладно, инвалидам хотя бы пособие платят…
— Идем, — короткий приказ, противиться которому в этот раз не стала.
Гардиан все же взял меня за руку и повел прочь от псов с их хозяевами. Да, угораздило меня обернуться, чтобы увидеть три фигуры, которые до конца жизни будут являться мне в страшных снах. Окутанные тьмой, распускающей когтистые щупальца, они неотрывно следили за мной красными точками глаз из-под наглухо задвинутых капюшонов. И только твердые пальцы Гардиана и его уверенный шаг не давали сорваться на бег или свалиться в позорный обморок. Аркхарган я или трепетная лань? Вскинула подбородок и подстроилась под быстрый шаг, не желая быть жертвой.
Проделки древних артефактов
Я не была ею в шестнадцать лет, не буду и сейчас.
— Кто это был? — спросила, когда вернулся дар речи.
— Триада, — коротко бросил мужчина и остановился, потому что мне отказали ноги. Сложно идти, когда твоя ноша застыла окаменевшей горгульей.
— Три… — прокашлялась и продолжила чуть слышно: — Триада? Та самая Триада?!
В Нижнем мире иерархия простая, как три медяка. Есть Темный Бог, подчинивший темную материю. Ему настолько фиолетово до нас, смертных, что он спихнул всю черную работу на главгадов. Пакостями и гадостями заведуют три герцога нижнего мира: Триада. Ею пугают непослушных детей, о ней на уроках мироустройства рассказывают шепотом и даже сильнейшие магистры и архимаги стараются избегать встреч с этими созданиями. Они нечастые гости наших мест, ведь не барское это дело, за людишками гоняться. Этим занимаются огненные лорды, а у тех туева куча своих бесят на побегушках. Так вот вопрос, зачем герцоги нижнего мира, да еще и в полном составе, пожаловали в средний мир?! И кто, Исконная магия меня подери, мой Гардиан, если напугал даже Триаду?
Вместо ответа — напряженное молчание.
— Что ты им сделал?! — спросила фальцетом.
— Не я, — показалось, в глазах собеседника проскользнули коварные огоньки. — Ты.
Его взгляд стек по моей руке и остановился на браслете, но только на короткий миг. А потом снова быстрый шаг и впереди замаячила проходная заградительной стены.
— Я? — истеричный смешок. И ведь правда, гнались они за мной. Точнее, за штукой на моем запястье. — Я в своей жизни и мухи не обидела!
— Зато обидела кучу троллей и гоблинов.
— Заслужили, — отмахнулась в ответ. Нашел, кого жалеть! — Жила себе, тише воды, ниже травы, пока эта штука не вздумала на меня взгромоздиться.
— Я бы на твоем месте не стал называть Шаамни штукой, — предупредил мой защитник, показывая страже корочку с… не успела разглядеть! Но, судя по вытянувшимся и побледневшим лицам служак, в бордовом документике написано что-то устрашающее.
— И то верно. Какая она штука? Гадина. Самая что ни на есть подлая гадина! — припечатала, когда мы вышли в человеческую часть Астории. Это как выйти из тьмы на свет. Сначала щуришься и некомфортно, а потом понимаешь, что и не жил раньше.
