В ту минуту самым несчастнейшим человек на земле в моих глазах был Дима, а желание вытащить его стало приоритетным. Если я довольно легко преодолел самую сложную часть, Дмитрию и остальным задержанным повезло меньше. Прибыв на первый же пункт живой выгрузки, в пятом центре оставили всего чуть больше половины арестантов, мест на всех экстренно освободить не получилось, соответственно, более десятка Иных повезли дальше.
Мне искренне жаль тех, кто не дождался нашей помощи, сами мы такой возможности и не предполагали, чудо, что Дима не оказался в их числе. Фаер очнулся, когда ему несколько раз дали ладошкой по лицу и пошутили
— Пора просыпаться, красавица!
Гвардейцы передали правонарушителей коллегам в пункт временного содержания и отбыли по домам или по своим делам, они сильно выдохлись и не знали, что скоро их всех вызовут по срочной тревоге и отправят шнырять по лесу.
Место, куда привезли наших друзей, больше всего походит на СИЗО, той ночью в смену вышли двадцать пять гвардейских стрелков и десять Крастеров, но уместнее называть их конвоирами, другой отдел и подготовка, как и форма мысли. Задержанных тут не бывало больше пятидесяти человек, посадочный предел, да и то, заполнялось отделение последний раз году в тринадцатом. Что до охраны, это включая тех, кто дежурили в административной части здания и на КПП. Ночью дополнительные силы никогда не требовались, вторая часть суток давно воспринимается ведомствами как самая спокойная, а днём тут намного больше людей. Все прошедшие военную службу, даже офисные деятели и технари после курса молодого бойца, как самого минимума подготовки.
На территории центра особого содержания не одна, а сразу несколько крупных построек. Тут же центр повышения квалификации силовиков, школа кинологов, площадки и вольеры для собак, спортивный блок и целая куча дополнительных отделений, но всё это никак не влияет на количество гвардейцев, на ночь всё закрывали. Хотя есть обнесённый забором периметр и проволока под током, несколько вышек и прожектора, предосторожностей лишних не бывает, но заранее о таком наводнении клиентами на ночёвку никого, разумеется, не предупредили.
Дошло до абсурда, две общие крупные камеры ремонтировались, а потому Иных пришлось забивать штабелем в оставшиеся. Некогда вся эта территория являлась крупным заводским санаторием, принимающим детей со всей центральной России, но преимущественно именно с нашего посёлка, вторых — полностью бесплатно, а в ведении внутренних органов находилась всего лет семь-восемь. Всё изменилось, оставили только каркасы зданий, и то переделав и обшив их, нетронутым сохранилось только самое лучшее — процедурные комнаты на цокольном этаже. Логично, кто откажет себе в куче советских оздоровительных механизмов и в кайфе.
Основной периметр обнесли высоким жестяным забором. Яркие лампы вокруг, лесной массив с тротуарами, лавочки и урны — погулять просто класс, жаль не для того всё, и людей не впускали, если только против воли завозом и без права выйти.
«Городской центр особого содержания номер пять» занимал лишь малую часть территории, да и постройка не самая крупная, для нас и наших целей центральной проблемой выступил соседний жилой комплекс. Там пребывали новоиспечённые или командированные гвардейцы, приехавшие из других городов для обучения или повешения квалификации. Потому мы привязались к выключению энергоснабжения и дополнительному генератору для замедления обратной реакции силовиков и отключения силовых щитов внутренних дверей и стен, ведущих к камерам Иных.
Зона содержания — это защищенный изолированный периметр, попасть в него оказалось задачей сложной. Такие здания возводились экстренно, с нуля их не строили, за основу брались действующие комплексы, возле центров всегда проживали люди, как здесь, два пятиэтажных дома вблизи. О защите копы не забывали, круглосуточно дежурили на крыше с прожекторами и совершали обходы, у всех Крастеров в среднем по два кристалла, ощущался лишь недостаток людей.
Обязательная и основная часть плана как раз связывалась с общежитием: несколько наших закреплялись в проходе к арсеналу, перебивая снабжение, то есть, даже если сработает система тревоги, подкрепление из числа обучающихся не сможет вооружиться, а поддержки им пришлось бы ждать минут двадцать. За комплексом всё тот же бесконечный лес, у нас он повсюду, по нему и хотели убегать, если дело закончится в нашу пользу, а если нет — дорога одна.
Всем известно ещё с партизанских войн: укрыться по лесам наиболее перспективная возможность, тех, кто нарывался в городе, принимали чаще, некуда бежать, по узким улицам тяжело прятаться, хотя оба примера — дело опыта персонажей.
Сразу после выхода из корабля Диму повели по цепочке кабинетов, не дав ему прийти в себя после незапланированного перехода в режим ожидания через удар прикладом по голове. Чуть-почуть сообразив, где он находится, от первой своей мысли он рассмеялся, разозлив сидевшего напротив наблюдающего в лице следователя, вынужденного посреди ночи проводить допрос трети новоприбывших. Его следак злился сильнее двух других, вызванных вместе с ним, очень хотел спать и уже успел выпить, ему стало попросту плевать, что те натворили, за сегодня из него и так вытрясли всю душу. Приезжала проверка и много незнакомых людей, но работать требовалось, пытался дознать, лениво, но преданно делу.
Полицейский был готов послать всех, когда его разбудили, но масштаб преступления мог привести к повышению, а решающим фактором стал второй звонок сверху, требующий ускориться и сосредоточить внимание, так как завтра Орден заберёт часть постояльцев.
«Повышение приятнее очередной взбучки», — думал лейтенант следственного комитета, перебарывая собственную лень.
Дима начал разговор сам, потребовав сделать звонок или хотя бы воды, шепелявя и давя на жалость потерянным зубом. Он помышлял связаться с Анатолием Михайловичем в качестве единственной реальной возможности, полностью осознавая глубину жопы, в которую нырнул. Успел морально согласиться пойти на службу под его начало в Москву, а не в сраный региональный отдел гвардии, если потребуется, и внутренне рассуждал на сей счёт со всесторонним изучением «за» и «против». Причём не первый раз в жизни, но никогда ранее внутренние прения не заходили так далеко, до реального признания исхода как наилучшего. Сомневался в целесообразности решения, реакция полковника могла быть и обратной. Ещё он не представлял, чем тот сможет помочь, нарушено несколько тяжких статей, и участвовал Орден.
Идеи всё равно иссякали, а потому Дима передумал и решил начать со звонка отцу. Обдумывать в две головы надёжней, особенно когда одна с таким опытом и возможностями, как в случае отца, вдруг подберётся другой вариант.
Полицейский предложил Диме начать излагать историю с акцентом на детали сговора и имена верхушки нашей банды, не отвечая на пожелание позвонить и опровержения своего участия в заговоре. Следователь включил диктофон, замерев в ожидании так называемого истинного изложения, а на деле истории, угодной служивому, а не первоначально представленной ему — неправдоподобном мифе о случайном стечении обстоятельств. А вот после того, как власть в его лице будет удовлетворена, посулил выполнить запросы…
