— Еще бы не ясно! — неожиданно, как-то истерично взвилась девушка, «заорав» шипящим шепотом, сузив глаза и обличительно ткнув в меня чуть подрагивающим указательным пальцем, — Не хочешь, чтобы людям правда была известна?! Что ты не захотел выкупить заложников, и теперь они мертвы?! Как же, как же! Ведь светлый образ нашего лидера, спасителя всех и вся померкнет, покроется пятнами черноты?! Да?…
Чего-чего, а такого лютого бреда не ожидал услышать от слова «совсем». Даже на пару секунд задумался над важнейшим аспектом, который совершенно упустил из вида, а именно, не объясняя окружающим свои действия, трудно предполагать, что они подумают о тебе нечто хорошее. Скорее припишут собственные пороки, страхи, фобии и комплексы. Затем смоделируют в своей же дурной голове некие ситуации, исходя опять же из испорченности пациентов, выдумают твои действия, а потом выступят обличителями. Борцами со злом.
Впрочем «либеральная» херня в голове Хикари не только изумляла, еще и злила. Ей транспарант с надписью в руки — «он усе вретЪ», пусть с криками «долой» бродит возле моего модуля, периодически обнажая сиськи в знак протеста.
Вводить в курс дела не имелось ни времени, ни желания. Сейчас анимешка, пусть находясь и не совсем в адекватном состоянии, но показала глубинные, довлеющие и приоритетные мысли. Рано ей еще в Малый клановый Совет, который хотел сформировать уже сегодня. Ой, рано!
Подобные выверты в мозгах руководства приводят обычно к еще большим жертвам, нежели некие «злодейские» с точки зрения обывателя планы. С лозунгами «за все хорошее» пусть для отдельной нации, религии или даже прекрасной дамы в истории человечества уничтожили людей больше на несколько порядков, нежели с «мы всех убьем, потАмучтА мы злые».
— Так нужно. И это приказ. Введи в курс дела Анну. У меня на ваши слезки времени нет, — жестко, даже жестоко, в данной ситуации сказал я.
Ответа не стал дожидаться, а, опустив забрало, прыгнул в широкое и большое окно, вынося остатки стекла и в его осколках устремляясь к земле головой вниз.
* * *
…Возле небрежного завала из десятка обломков бетонных плит, который скрывал и перекрывал вход в подвал пятиэтажного дома сталинской эпохи, обосновалась стая псов-мутантов в два десятка голов.
Ее вожак достигал в холке около полутора метров, а самая мелкая тварь могла поспорить статями с кавказской овчаркой. Предводитель, усевшись на самой вершине явно рукотворной горы, с ленивой важностью взирал на паству. Остальные животные суетились внизу. Шумно нюхали воздух, порой рычали, иногда скулили, чесались, показывали друг другу огромные острые клыки, некоторые пытались протиснуться между строительным мусором, другие пробовали сделать подкоп, разбрасывая в стороны комья земли и куски асфальта. На месте, в общем, не сидели. На моих глазах пара тварей смогла сдвинуть в сторону блок весом килограмм так под триста, если не под полтонны.
Не имелось бы шлема, сплюнул бы от досады. Стоило рвать жилы, чтобы добраться до места за пять минут и сорок девять секунд, а потом почти столько же времени потратить на наблюдение?
К дальнейшим решительным действиям подтолкнуло Илонкино сообщение: «Сергей, ты где? Поторопись, пожалуйста! Тут кто-то проламывается снизу! Судя по звукам — нечто большое. Явилось, похоже, на запах крови».
До сего момента размышлял, использовать холодное оружие в рукопашной или JEY-234. И у того, и у другого метода имелись свои плюсы и минусы.
Молот всем хорош — бесшумен, удобен, смертелен. Но учитывая количество собак и их уровень от седьмого до десятого, а также физические возможности, следовало клановый символ применять в связке со стелсом. Невидимость же хотелось приберечь на самый крайний случай.
Винтовка позволяла «работать» по целям без всяких препятствий с занимаемой позиции. Останавливало абсолютное нежелание привлекать к данной местности излишнее внимание. Выстрел прогремит на всю округу — это к бабушке можно не ходить, несмотря на продвинутые технологии, сама пуля преодолевала звуковой барьер.
Отбил девушке, одновременно с этим «доставая» игрушку техносов и активируя прицел: «Держись! Я перед самым входом, он завален блоками. Рядом стая псов. Услышишь выстрелы — не пугайся, собак отстреливаю». На ее ответное: «Хорошо», не обратил внимания — указывал приоритетность целей. В первую очередь — Акела, да не промахнусь я[1], остальных же распределил по размеру. От большего к меньшему. Рекомендуемый боеприпас — разрывные патроны. Есть такие в запасниках, сменил магазин. Самая смертельная точка на теле животных — головной мозг.
Навел перекрестье с красной точкой в центре на массивный лоб вожака, который в этот момент отчего-то обнажил белоснежные клыки, и без излишней раскачки потянул за спуск. Звук выстрела хлестнул по ушам, эхо с радостью подхватило его, потащило дальше и дальше. Череп твари будто взорвался, брызнув серо-кровавой кашей в разные стороны, пачкая все вокруг. Само тело покатилось вниз. Оно еще не успело достигнуть подножия «горы», как бывшие подчиненные принялись рвать тушу зубами и с таким же остервенением отгоняя от нее более слабых собратьев.
Удивительно, но собак не испугал грохот, их больше интересовало мясо собрата или сосетры. Я ведь не определял гендерную принадлежность мутанта. Да и имелась ли вообще она?
А дальше все прошло легко и просто, как в тире. За секунд пятнадцать — двадцать положил всю стаю, лишь на одну вертлявую тварь истратил два патрона. Еще полминуты, а сборщик был воткнут в тело вожака, ближайшая же плита отлетела в сторону. Нет, сервоприводы или нечто другое, использовавшееся в наноброне для усиления, — вещь просто замечательная. Хотя, обошелся бы и собственными силами, учитывая значение характеристик. Но с костюмом мне не приходилось даже думать о постепенном разборе завала, я его расшвыривал.
Еще минута. Остановился только для того, чтобы забрать сборщик и отбить заточенной красавице: «Жди возле выхода, от двери в стороне, я уже близко. Кроме тебя больше точно никого из живых не осталось?».
И ответ, как для идиота, даже с тире в последнем слове: «Точно. Ни-ко-го!».
Не знаю, интуиция это или чувство реальности работали, но я просто чувствовал, как само отпущенное время, утекает, просачивается, будто вода сквозь пальцы. Еще чуть-чуть и песок в верхней колбе часов закончится, затем их с восторгом перевернут. Чем это грозило? Да только, мать его, тем, что «случится страшное»!
Скрежет, шуршание и какое-то невнятное царапанье слышалось теперь и мне, даже сквозь закрытую дверь и остатки завала. Поэтому, не обращая ни на что больше внимания, даже не отправляя в сборщик тела мертвых псин, ломился к входу.
Освободив массивную металлическую дверь, открывающуюся наружу, дернул за ручку так, что лист довольно тонкого металла вылетел вместе со стальным косяком и обломками красного кирпича. Все ясно. Изначально проем был шире, потом его подогнали под эту дешевку. С другой стороны, основные функции — не дать обосноваться здесь бомжам или устраивать посиделки с алкоголем, клеем и сигаретами детишкам она выполняла на пять с плюсом.
