— Настя, зайди, — позвал он.
— Что? — она быстро пошла к нему.
Она излучала свет, потому что его видела.
— Зайди, — он посторонился, вернулся к столу.
— Что? — она послушно села на стул, на который всегда садилась, когда он её вызывал.
— Захотелось тебя увидеть.
Этого не нужно было говорить.
Она быстро на него посмотрела, опустила глаза и провела пальцем по полированной поверхности стола.
— Что нам делать, Настя?
Этого тем более не нужно было говорить. Он взрослый солидный мужчина тридцати пяти лет, а она ещё совсем девочка. Она моложе его на десять лет, это он давно посмотрел в её анкете, ещё когда принимал её на работу.
Он взрослый, солидный мужчина, а решение перекладывает на неё.
— Ничего не делать. — Настя на него посмотрела, поднялась и вежливо спросила: — Я пойду?
— Иди, — разрешил Антон.
Вечером, когда все разойдутся, он зайдёт к ней в офис, и они ещё немного поговорят.
А потом он поедет домой и будет делать вид, что радуется выходным. Камилла будет пытаться вовлечь его в разговор, а он будет прилежно отвечать на ее вопросы.
А можно поступить не так…
Он приедет домой и скажет жене, что она больше ему не нужна. Он влюбился в другую, и Камилле надо уехать из его квартиры.
Антон знал, что этого не сделает.
Не сделает, потому что не сможет видеть несчастных Камиллиных глаз.
Не сделает, потому что с Камиллой его что-то очень прочно связывает. Он совсем недавно её ревновал и искренне, тяжело мучился.
Хорошо, что зазвонил телефон. Это помогло отвлечься от печальной мысли, что он идиот и совершенно запутался.
— Привет, — сказала Катя.
— Привет, — сказал Антон.
— Ты меня вчера всё-таки ухитрился испугать.
— Прости, — покаялся он.
— Таня не дарила Стасу коньяк. И он ей не дарил.
— Всё-таки протрепалась! — упрекнул Антон.
— Не протрепалась, — засмеялась Катя. — Не протрепалась, а аккуратненько всё выяснила.
— Умница!
В трубке слышался птичий щебет.
— Ты на даче, что ли? — поинтересовался Антон.
— Угадал! Ой, как здесь хорошо!
— Моей жене тоже нравится на природе, а мне скучно.
— Помнишь, мы группой отмечали у тебя на даче окончание сессии? Шашлыки жарили?
— Было такое, — припомнил Антон. — На третьем курсе, кажется?
— На четвёртом, — поправила Катя. — Кстати, Таня твоя соседка.
— Да? — удивился Антон.
— Угу. Они недавно участок купили. Только не в твоём посёлке, а по другую сторону железной дороги и ближе к Москве. Я Тане говорила, что ты теперь её сосед. Или у тебя сейчас другая дача?
— Да нет, та же самая. Родители редко приезжают, я дачную жизнь не очень люблю, а жене нравится.
— А у Тани как раз всё наоборот. Летом всей семьёй там живут. С детьми бабка и нянька сидят, а Татьяна с мужем работают, каждый день в Москву ездят…
В кабинет заглянул программист, один из тех, кого Стасу удалось неудачно переманить. Антон махнул рукой — заходи.
— Пока, Кать, — попрощался он. — Счастливо тебе отдохнуть!
Антон положил телефон рядом с клавиатурой и спросил коллегу:
— Проблемы?
Проблемы у парня возникли не слишком серьёзные, Вася Прохоренко с такими справился бы сам. Антон начал объяснять парню, что нужно делать, и о собственных проблемах на какое-то время забыл.
* * *
— Ты уверена, что это был выстрел? — допытывалась Соня, слушая сбивчивый Камиллин рассказ.
— Ну откуда я могу быть уверена! — разозлилась Камилла. — Я что, охотник? Я стрельбу только в кино слышала.
— Пойдём! — решительно сказала Соня и потянула Камиллу за руку.
— Куда? — не поняла Камилла.
— На то место, — терпеливо объяснила подруга. — Осмотрим там всё, поищем.
— Что поищем?
— Не знаю, — Соня пожала плечами и додумала: — Гильзу.
Камилла понятия не имела, как выглядят гильзы.
Никуда идти ей не хотелось, но она послушно сунула ноги в босоножки и неожиданно сказала:
— Соня…
— Что? — подруга, закусив губы, нетерпеливо топталась рядом.
— У меня будет ребёнок.
— Ой! — отпрянула Соня и нелепо взмахнула руками. — Поздравляю! А Антон знает?
— Нет ещё. — Камилла застегнула босоножки и взяла в руки ключи. — Я сама ещё не совсем уверена. И вообще… Не хочу пока ничего ему говорить.
— Почему?
— Так…
Во-первых, Камилла действительно ещё не была ни в чём уверена. Она сходит к врачу, сделает УЗИ и тогда признается Антону.
А во-вторых…
— Кончится вся эта чертовщина, и тогда скажу, — объяснила Камилла.
Когда-нибудь же этот кошмар закончится. Кошмар закончится, Камилла забудет, что когда-то кожа покрывалась мурашками под руками Стаса, и никогда, никогда больше не посмотрит ни на одного чужого мужика.
Тем более что это ей не нужно. Она теперь знает, что нужен ей только собственный муж и больше никто.
А ещё нужно, чтобы собственный муж её любил и не представлял жизни без неё и чтобы Камилла была в этом уверена.
Камилла заперла дверь и вызвала лифт.
— Если Антон узнает… Не хочу, чтобы он жил со мной из-за ребёнка, — вырвалось у неё. До сих пор она редко с кем-то откровенничала, пожалуй, даже никогда.
Соня сочувственно вздохнула.
Народу в парке стало больше. Не только на центральных аллеях, но и на тропинках больше нельзя было остаться в одиночестве дольше чем на пару минут.
— Писем больше не было? — вспомнила Соня.
— Нет, — покачала головой Камилла и хихикнула: — В Стаса стреляли и посылали письма, а потом отравили. Мне посылали письма и стрельнули. Скоро отравят.
— Прекрати! — рявкнула Соня. — Прекрати сейчас же! Не каркай!
— Не кличь беду, она придёт сама. У меня бабушка так говорила.
Камилле опять хотелось смеяться. Это нервное. Она истеричка.
Тропинка повернула к кустам, где утром всё произошло.
Желание смеяться пропало. Стало страшно.
Навстречу шла женщина с коляской. Не та молодая мамочка, которая прогуливалась утром, другая. Эта была постарше. Няня или бабушка.
