Мальчик Йогурт слушал молча, боясь лишний раз вздохнуть. Но, облегчив душу, гость с удивлением замечал, что мир стал лучше, добро существует, а мелкие горести подобны непогоде: унылые и неотвязные, как осенний дождь, яркие и сокрушительные, как летняя гроза, они рано или поздно проходят. А потом над головой вновь распахивается синее небо, где найдётся место для всякой птицы, а то и для всей стаи сразу.
Иной раз, пока Мальчик Йогурт выслушивал сетования очередного бедолаги, по щеке его скатывалась белая слеза. Она падала на землю капелькой молока. Тут человек, как правило, умолкал, любуясь этой печальной слезой, как отражением луны в ночном море.
VIII. Продолжение истории Мальчика Йогурта
Больше всего Бруну беспокоило, что мальчик боялся воды. И не просто боялся: от воды он таял в прямом смысле слова.
Когда кормилица искупала его в первый раз — в том же корыте, в котором когда-то давно мыли его отца, — она заметила, что вода побелела, а мальчик, к её ужасу, уменьшился!
— Пресвятая Дева! — ужаснулась Бруна, обнаружив, что ребёнок стал короче на пару сантиметров. — Дитя растаяло!
Потребовались недели, чтобы восстановить его прежний рост, который и без того был меньше, чем у любого ребёнка его возраста.
С тех пор воду в таз Бруна больше не наливала и купала мальчика в кефире или простокваше. Он радостно плескался в молоке, как другие дети плещутся в воде. Мало того, мог нырнуть и провести без воздуха долгое время. Оказывается, при всей боязни воды мальчик был наделён удивительной способностью надолго задерживать дыхание.
Если ему хотелось прогуляться в снегопад или под дождём, кормилица надевала на него огромные сапоги из тюленьей кожи, доходившие чуть ли не до бедра, и пальто, укрывавшее со всех сторон, и в таком виде выпускала на улицу.
Когда Мальчик Йогурт впервые увидел дождь, то пришёл в восторг. Он расстегнул пальто и откинул капюшон. И что же? Его нос и волосы начали таять! Потребовалось три дня, чтобы они выросли снова. С тех пор на носу у мальчика остались маленькие синеватые веснушки.
Случалось ему и спасать людей. Не говоря уже о других живых существах. Однажды он гулял по лесу и увидел под ёлочкой двух младенцев. Это были крошечные близнецы, брошенные три дня назад и усыновлённые волчицей. Все эти дни мама-волчица заботливо вскармливала их своим молоком. Она боялась оставить детей одних, не отлучалась ни на минуту и теперь умирала от жажды. У неё не было сил даже пошевелиться.
Мальчик Йогурт присел рядом с волчицей и обнял её. Он уронил несколько своих молочных слезинок на морду волчицы. Та жадно их слизала. А потом засунул кончики пальцев в сухие ротики близнецов.
Через несколько минут дети ожили и принялись посасывать пальцы. Во рту у них ещё оставалось немного слюны, и пальцы Мальчика Йогурта таяли, а голодные ротики потихоньку наполнялись молоком. Вскоре дети открыли глаза!
Когда Бруна нашла своего мальчика, сытая волчица довольно повизгивала, малыши играли в камушки, а Мальчик Йогурт смеялся, хотя за это время успел уменьшиться вдвое. «Ах!» — всплеснула руками кормилица.
А ещё как-то раз он упал в море.
Дело было так. Мальчик Йогурт, Бруна и дочка повитухи отправились в город, где находился порт. Мальчику было шесть лет, и кормилица закутала его с головы до ног, чтобы спрятать от посторонних глаз. Они сели в рыбацкую лодку и поплыли на остров Ка́ламос
[9], который славился тем, что там продавали красные кораллы, самые красивые в мире.
Очарованный волнами, чайками и видом острова, Мальчик Йогурт забыл об осторожности. Налетевший ветер качнул лодку, и малыш упал за борт.
— Мой мальчик! — завопила Бруна.
— Здесь неглубоко, мы достанем его, — кричали моряки.
Но Бруна сама бросилась в воду. А вдруг ребёнок растворится? Они его потом попросту не найдут!
Так и вышло: ни она, ни рыбаки, которые подоспели на помощь, его не нашли.
— Бедное моё дитя, — рыдала Бруна.
Волны унесли мальчика.
Стемнело. Усталые рыбаки сдались и вернулись на берег. Они сделали всё, что могли. Дочка повитухи не знала, как утешить Бруну.
— Вон, на берегу! — вдруг закричал какой-то моряк. — Смотрите, белый тюлень! Это чудо, чудо!
Бруна выскочила из лодки. Откуда мог взяться белый тюлень на берегу Средиземного моря? Сердце подсказывало, что это не иначе как Мальчик Йогурт.
Солёная морская вода не причинила ему никакого вреда. К тому же он умел задерживать дыхание. По морскому дну он добрёл до самого берега. И теперь, обнажённый, спал на песке: одежду пришлось снять — она разбухла от воды и мешала шагать по морскому дну.
В тот же день рыбаки выловили громадного осьминога. Когда они собрались его почистить, чтобы пожарить с картофелем, животное внезапно отрыгнуло странное вещество, похожее на йогурт. Рыбаки решили, что осьминог чем-то болен, и отпустили его обратно в море. Животное мигом исчезло, оставляя позади себя белый молочный след.
Оказывается, в море осьминог повстречал Мальчика Йогурта, и тот позволил ему пососать свой палец.
Так бы и жил себе дальше удивительный ребёнок, если бы в один прекрасный день пророчество старухи не сбылось.
Это случилось через несколько недель после того, как мальчику исполнилось семь лет. Три дня шёл снег, всё вокруг сковало льдом. День и ночь топились камины и печи, горели костерки на обочине дорог, обогревая людей. Но посреди суровой зимы жар любого огня кажется слишком слабым.
На фоне густого снегопада и пасмурного неба угадывались лишь очертания мёртвых ветвей. Зимняя белизна казалась сумрачной, потемневшей, как старая бумага.
— Кар-р-р, — кричали озябшие во́роны, невидимые за снежной пеленой.
Послышалось слабое ржание. Чуть погодя из снежного тумана выступил измученный больной конь. Его шкуру покрывала наледь.
Он брёл по дороге, с трудом переставляя ноги. К спине его был приторочен мешок, из которого торчали четыре ветки.
— Смотрите, конь! — закричали работники.
Каждый день они отворяли ворота замка и обходили поля, на которых трудились круглый год. Но теперь толстый слой снега и льда приводил их в отчаяние.
Они бросились к несчастному животному.
Из ноздрей коня валил пар. Глаза казались незрячими, уши — отмороженными.
