Просыпаюсь, услышав взволнованный голос отца.
— Без изменений? Я понял. Да. Постараюсь сегодня решить вопрос. Да, оформляйте.
Потом тишина.
Поднимаюсь с кровати и иду на кухню.
— Пап, звонили из больницы?
Папа отрывается от чашки кофе.
— Да. Есть возможность прооперировать маму уже послезавтра.
— А деньги? — спрашиваю.
— Еду решать этот вопрос.
— Я с тобой!
Папа удивленно смотрит на меня.
— Зачем?
— Мне страшно одной. Я боюсь звонка. Боюсь опять остаться наедине со своими мыслями. Я поеду с тобой.
— Хорошо, — соглашается он. — Одевайся!
Убегаю и возвращаюсь через пятнадцать минут.
Мы приезжаем в офис папы.
Пока я смотрю в большие окна на оживленные улицы столицы, папа по телефону пытается найти деньги. Один за другим он делает звонки. И, похоже, что пока безрезультатно.
— Нет-нет, нельзя…
Мы оборачиваемся с ним на тоненький голосок секретарши, пытающейся остановить двух мужчин в строгих костюмах. Один из них аккуратно отодвигает ее и закрывает перед ней дверь.
— В чем дело? — возмущённо спрашивает папа.
— Костров Владислав Сергеевич? Прошу освободить помещение. Таково требование нового владельца.
— Что? Что за бред? — произносит папа и, вспомнив обо мне, говорит:
— Миланочка, подожди пока в комнате отдыха. Я решу проблему и мы продолжим.
Послушно иду в соседнюю комнату, но оставляю дверь приоткрытой. Слышу взволнованный голос отца.
— Какой ещё новый владелец? Кто вы вообще? Я вызову охрану, если вы сейчас же не уберетесь.
— Охрана уже Вам не подчиняется. У Вас есть полчаса, чтобы собрать свои вещи и покинуть здание. Новый владелец позволяет Вам это сделать.
— Да какой ещё новый владелец? Что вы несёте? — срывается отец.
И тут я слышу звук открывающейся двери и знакомый голос.
23. Дамир
— Дамир? — Костров явно удивлен моему появлению у него в кабинете.
— Выйдите, — говорю своим людям.
Они сделали свою работу. Теперь моя очередь. Насладиться реакцией на мои слова и действия. Я давно ждал этого. И не хочу ни с кем этим делиться.
Это только мое. Мой — страх и отчаяние собеседника. Его ненависть и мое ликование.
— Что происходит, Дамир? — спрашивает Костров, когда за моими людьми закрывается дверь. — Кто эти люди? Ты их знаешь?
— Это мои юристы, — отвечаю ровным голосом. Прохожу и сажусь в кресло напротив стола Кострова.
Он тоже садится.
Осматриваю кабинет теперь уже никак посетитель, а по-хозяйски.
— Это была неудачная шутка, Дамир, — говорит Костров, ослабевая галстук на шее.
— Никаких шуток, — говорю и смотрю ему прямо в глаза. — Ты должен освободить кабинет через, — перевожу быстрый взгляд на часы и опять возвращаюсь к нему, — двадцать минут. Можешь собрать свои вещи. Я даю тебе такую возможность.
— Но…. Но что это все значит? На каком основании?
— На основании договора передачи акций. Тебе напомнить?
— Но… Мы же… Это было лишь как гарантия. А моя доля? Дамир? Я не понимаю.
— Никакой доли. Никаких гарантий, — в моем голосе появляются жёсткие ноты. — Теперь эта компания моя.
Вижу, как в его глазах растерянность сменяется отчаянием. Он начинает понимать, что я не шучу, но отказывается до конца верить в происходящее.
— Я аннулирую сделку, — слабо лепечет он. — Она недействительна. Совершена под действием обмана. Я пойду в суд. Я буду судиться.
При этом он смотрит на стол. Как будто говорит это сам себе.
— У тебя есть деньги на адвокатов? Или ты собираешься использовать юристов теперь уже моей компании? — делаю в воздухе круг пальцем, показывая, что все здесь уже принадлежит мне.
— Ты подставил меня, — наконец, признает он очевидные вещи. — За что, Дамир? Я думал, мы друзья… Мне нужны деньги… Срочно… Я не могу все потерять.
Этот бессвязный поток слов начинает утомлять меня.
— А как поживает Ольга Викторовна? — прерываю его.
— Она в больнице, — машинально отвечает Костров и, лишь сказав это, как будто опомнившись, подозрительно смотрит на меня.
— Не выдержала, значит, новостей, — говорю с наигранным сожалением.
— Ты?… Ты…. Скотина… Сволочь… — Костров встаёт и кидается ко мне.
Я легонько толкаю его и он падает на стол.
— Выметайся! — встаю и поправляю пиджак. — Твое время истекло.
— Скажи лишь одно, — безжизненным голосом произносит Костров. — За что? Кто меня заказал?
И, вот, я собираюсь насладиться его реакцией на мои слова, но в этот момент из соседней комнаты вылетает Милана. Подбегает ко мне и начинает бить меня своими кулачками в грудь.
— Мерзавец! Что ты наделал? Чудовище! — все эти слова вылетают из ее рта в мой адрес.
Вижу покрасневшие глаза и слезы, скатывающиеся по щекам.
— Ненавижу! Ненавижу! Ты ещё пожалеешь!
Мне хочется рассмеяться в ответ на ее угрозы, но вместо этого я беру ее за запястья и немного отстраняю от себя.
— На «Вы», девочка, на «Вы». Хозяина надо называть на «Вы».
Она судорожно сглатывает, но взгляд не отводит.
— Что ты себе позволяешь? — Костров опять кидается на меня и пытается взять за грудки.
Мне ничего не остаётся, как опередить его и отшвырнуть на диван.
Милана пытается освободиться из моего захвата. Чем вызывает у меня хищную улыбку.
Давно у меня не было такой дикарки в постели. То, что она там окажется и уже совсем скоро, я не сомневаюсь.
Разворачиваю ее спиной и прижимаю за талию к себе. Так мне легче ее контролировать. Она бьет меня по рукам, царапает.
