— Нет, не стану говорить, что я в больнице, не хочу, чтобы она переживала.
Юля всегда заботилась о родителях и старалась, чтобы они меньше знали о ее проблемах. То, что случилось полтора года назад, очень сильно пошатнуло здоровье матери, которая едва не оказалась на больничной койке. Но кто рассказал женщине о случившемся, Юля до сих пор не знала, и, может, это было к лучшему, иначе не представляла, что сделает с человеком, посмевшим нарушить покой ее любимой мамочки.
— Может, тебе пора съездить к ней, к папе? — спросила Виктория, зная о крепкой связи подруги с родителями.
— Только не сейчас. Хочу все разузнать о записках, и только тогда свободнее смогу вздохнуть.
В дверь палаты постучали, и через секунду в проеме показалась высокая фигура Жарова, с хмурым выражением лица. Осмотрев цепким взглядом Юлю, он смягчился, и губы растянулись в доброй улыбке, выражая свое одобрение. Мужчина прикрыл дверь, и девушки в его руке увидели красивый букет голубых васильков, ярко выделяющихся на фоне палаты. Дмитрий молча прошел к кровати и, усевшись в свободное кресло, положил цветы около женской руки.
— На свадебный похож, — хохотнула Вика, кивком головы указав на букет.
— Виктория, вам пора, к тому же, сегодня у вас ночная смена.
— Ой, да, точно! Сегодня я с Зоенькой сижу, — замешкалась Вика, забирая с тумбочки телефон и косметичку, и убирая все в сумку.
— Я понимаю, что сама правила нарушаю, но вы-то куда? — с непониманием поинтересовалась Никольская, смотря на суетящуюся подругу.
— И мы туда же, — как само разумеющееся, ответила та и в защитном жесте сложила руки на груди.
— Дмитрий Александрович, вы поймите, мы не вправе…
— Юля, во-первых, хватит мне «выкать», во-вторых, мы не в игрушки играем, — серьезно произнес Жаров, и рукой коснулся ее ладони.
— Мы сами в ответе за тех, кого приручили, — в тон ему ответила девушка и, схватив его за палец, добавила: — Когда Зоя тебе надоест, Дима, ее сердце будет разбито.
— Я сделаю так, чтобы этого не случилось, потому что всей душой желаю, чтобы она стала моей дочерью.
— Зачем тебе чужой ребенок, если вы с женой можете родить своего? — немного повысив голос, спросила Юля, неотрывно смотря в серые глаза.
— Так, я ухожу, отдохну немного, и на смену. Поправляйся, подруга, — засобиралась Виктория и, поднявшись, приблизилась к Юльке и обняла ее.
— Позвони мне.
— Конечно.
Пока Юля с Викой прощались, Жаров поднялся с кресла и прошел к окну, задумчивым взглядом уставившись на молодые листья деревьев. Зачем ему чужой ребенок? Слова девушки эхом отозвались в его голове, и он ухмыльнулся, понимая, что думать здесь не о чем. Не бывает чужих детей, бывают просто не кровные, и Зоенька была ему именно такой, да вот только помехой для него это не было. Ему ничего не стоило оформить опекунство над девочкой, и единственное, что ему нужно было, так это няня, и не из-за того, что он не справится один. Да, мужчине справляться с грудным ребенком одному будет достаточно непросто, но ведь у них есть Юля, и она не сможет отказать ему в помощи. И если изначально не из-за Димы в частности, то из-за девочки — точно, ведь она сама всей душой прикипела к ней, а значит — будет скучать.
— Дима… — послышался негромкий голос за спиной, и, повернув голову, мужчина боковым зрением заметил небольшую фигурку, облаченную в ночную рубашку.
— Зачем встала с кровати? Тебе покой нужен.
— Все нормально, мне уже намного лучше.
— Лучше. Я надеюсь, ты больше не будешь себя доводить до такого.
— Не буду, — пообещала Юля и встала сбоку от Дмитрия, руками упираясь в подоконник.
— По поводу твоего вопроса — жена моя не нуждается в полноценной семье. Ей не нужны дети и любовь, я для нее всего лишь кошелек.
Юля несколько секунд смотрела ему в глаза, пытаясь увидеть там чувства к его жене, но, к огромному удивлению, она заметила только грусть и разочарование, что ли. Не думала, что такие, как Дмитрий, могут о чем-то грустить.
— Почему? — неожиданно задал вопрос Жаров, смотря в карие глаза.
— Что? — растерянно переспросила девушка, прослушав его вопрос.
— Почему такой, как я, не может грустить?
— Я что, вслух это сказала? — Дмитрий кивнул, и приготовился слушать ответ. — Это я не о вас.
— Снова на «вы», Юлька, прекрати.
— Просто мне непривычно как-то, — тут же сжалась она, отводя взгляд в сторону окна.
— Привыкай, ведь я теперь буду постоянно рядом с тобой.
— Я боюсь, что ты видишь во мне не того, кто тебе нужен.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты видишь меня матерью своих детей.
— Это одно из. Но ты не знаешь главного — я вижу в тебе женщину, которая может сделать меня, нас счастливыми. Я же, в свою очередь, хочу заботиться о вас.
— Ты торопишь события, — глубоко вздохнув, ответила Юля, на миг прикрыв глаза.
— Я не позволяю себе ничего лишнего, и даю полную свободу тебе.
— Еще бы! — всплеснула руками, а потом, снова посмотрев ему в глаза, застыла, заметив, что Дмитрий хочет что-то добавить.
— Меня просто тянет к тебе, хочу быть рядом, хочу заботиться, оберегать, — подтвердил ее мысли, и рукой коснулся нежной щеки.
— Может, ты еще и любишь?
— Нет, говорить о любви я не смею, но и обещать, что этого не будет — не собираюсь.
— Странный ты, очень странный.
— Я живу так, как мне подсказывает сердце.
— Когда меня выпишут? — сменила Юля тему, считая, что разговор о его присутствии здесь окончен.
— Сегодня вечером я отвезу тебя домой.
— Что я должна тебе за твою помощь?
— Чашку кофе и приветливую улыбку, — ласково ответил Жаров и сам улыбнулся, демонстрируя ямочку на щеке.
Юля взглядом застыла на его губах, неожиданно осознавая, что хотела бы прикоснуться к ним пальцами и ощутить их гладкость и тепло. Пальцами, а затем губами, чтобы узнать, каковы они на вкус, чтобы почувствовать, как они будут ласкать ее губы, шею, будут дразнить кожу, разгоняя мурашки по всему телу.
